Зато после, дома, у окна, на балконе, она говорит ему одному, долго говорит, долго выбирает из души впечатления, пока не выскажется вся, и говорит горячо, с увлечением, останавливается иногда, прибирает слово и на лету хватает подсказанное им выражение, и во взгляде у ней успеет мелькнуть луч благодарности за помощь. Или сядет, бледная от усталости, в большое кресло, только жадные, неустающие глаза говорят ему, что она
хочет слушать его.
Неточные совпадения
— Нет, ты, видно, в гроб меня
хочешь вогнать своим переездом, — сказал Обломов. — Послушай-ка, что говорит доктор!
— Не брани меня, Андрей, а лучше в самом деле помоги! — начал он со вздохом. — Я сам мучусь этим; и если б ты посмотрел и
послушал меня вот хоть бы сегодня, как я сам копаю себе могилу и оплакиваю себя, у тебя бы упрек не сошел с языка. Все знаю, все понимаю, но силы и воли нет. Дай мне своей воли и ума и веди меня куда
хочешь. За тобой я, может быть, пойду, а один не сдвинусь с места. Ты правду говоришь: «Теперь или никогда больше». Еще год — поздно будет!
Про него давно говорят мне много хорошего, а вы не
хотели даже
слушать меня, вас почти насильно заставили.
— Вот я этого и боялся, когда не
хотел просить вас петь… Что скажешь,
слушая в первый раз? А сказать надо. Трудно быть умным и искренним в одно время, особенно в чувстве, под влиянием такого впечатления, как тогда…
Но Обломов сначала
слушать не
хотел — ей было досадно, и она… старалась… Она сильно покраснела — да, всеми силами старалась расшевелить его.
— Еще бы вы не верили! Перед вами сумасшедший, зараженный страстью! В глазах моих вы видите, я думаю, себя, как в зеркале. Притом вам двадцать лет: посмотрите на себя: может ли мужчина, встретя вас, не заплатить вам дань удивления…
хотя взглядом? А знать вас,
слушать, глядеть на вас подолгу, любить — о, да тут с ума сойдешь! А вы так ровны, покойны; и если пройдут сутки, двое и я не услышу от вас «люблю…», здесь начинается тревога…
Притом, глядя на вас,
слушая вас по целым часам, кто бы добровольно
захотел принимать на себя тяжелую обязанность отрезвляться от очарования?
—
Послушай… я
хотел сказать.
— Что ты
слушаешь меня? Я Бог знает что говорю, а ты веришь! Я не то и сказать-то
хотел совсем…
— Об эту пору они всегда приходят… — говорила она,
слушая его рассеянно. — Я скажу им, что вы
хотели побывать.
— Нечего долго и разговаривать об этом; поговорим лучше о другом, — беззаботно сказала она. —
Послушай… Ах, что-то я
хотела сказать, да забыла…
Он
хотел было дать ей книгу прочесть. Она, медленно шевеля губами, прочла про себя заглавие и возвратила книгу, сказав, что когда придут Святки, так она возьмет ее у него и заставит Ваню прочесть вслух, тогда и бабушка
послушает, а теперь некогда.
— Нет, уж обругаю, как ты
хочешь! — говорил Тарантьев. — А впрочем, правда, лучше погожу; вот что я вздумал; слушай-ко, кум!
—
Послушай, Михей Андреич, уволь меня от своих сказок; долго я, по лености, по беспечности,
слушал тебя: я думал, что у тебя есть хоть капля совести, а ее нет. Ты с пройдохой
хотел обмануть меня: кто из вас хуже — не знаю, только оба вы гадки мне. Друг выручил меня из этого глупого дела…
— Да, может быть, — серьезно сказала она, — это что-нибудь в этом роде,
хотя я ничего не чувствую. Ты видишь, как я ем, гуляю, сплю, работаю. Вдруг как будто найдет на меня что-нибудь, какая-то хандра… мне жизнь покажется… как будто не все в ней есть… Да нет, ты не
слушай: это все пустое…
Неточные совпадения
Крестьяне речь ту
слушали, // Поддакивали барину. // Павлуша что-то в книжечку //
Хотел уже писать. // Да выискался пьяненький // Мужик, — он против барина // На животе лежал, // В глаза ему поглядывал, // Помалчивал — да вдруг // Как вскочит! Прямо к барину — // Хвать карандаш из рук! // — Постой, башка порожняя! // Шальных вестей, бессовестных // Про нас не разноси! // Чему ты позавидовал! // Что веселится бедная // Крестьянская душа?
Г-жа Простакова (с веселым видом). Вот отец! Вот
послушать! Поди за кого
хочешь, лишь бы человек ее стоил. Так, мой батюшка, так. Тут лишь только женихов пропускать не надобно. Коль есть в глазах дворянин, малый молодой…
Г-жа Простакова. Успеем, братец. Если ей это сказать прежде времени, то она может еще подумать, что мы ей докладываемся.
Хотя по муже, однако, я ей свойственница; а я люблю, чтоб и чужие меня
слушали.
— Мы щуку с яиц согнали, мы Волгу толокном замесили… — начали было перечислять головотяпы, но князь не
захотел и
слушать их.
Хотя Левин и не интересовался биографией ученого, но невольно
слушал и узнал кое-что интересного и нового о жизни знаменитого ученого.