Неточные совпадения
Обломов
с упреком поглядел на него, покачал головой и вздохнул, а Захар равнодушно поглядел в окно и тоже вздохнул.
Барин, кажется, думал: «Ну, брат,
ты еще больше Обломов, нежели я сам», а Захар чуть ли не подумал: «Врешь!
ты только мастер говорить мудреные да жалкие слова, а до пыли и до паутины
тебе и дела нет».
— Видишь, и сам не знаешь! А там, подумай:
ты будешь жить у кумы моей, благородной женщины, в покое, тихо; никто
тебя не тронет; ни шуму, ни гаму, чисто, опрятно. Посмотри-ка, ведь
ты живешь точно на постоялом дворе, а еще
барин, помещик! А там чистота, тишина; есть
с кем и слово перемолвить, как соскучишься. Кроме меня, к
тебе и ходить никто не будет. Двое ребятишек — играй
с ними, сколько хочешь! Чего
тебе? А выгода-то, выгода какая.
Ты что здесь платишь?
Если нужно было постращать дворника, управляющего домом, даже самого хозяина, он стращал всегда
барином: «Вот постой, я скажу
барину, — говорил он
с угрозой, — будет ужо
тебе!» Сильнее авторитета он и не подозревал на свете.
— Ну вот, шутка! — говорил Илья Ильич. — А как дико жить сначала на новой квартире! Скоро ли привыкнешь? Да я ночей пять не усну на новом месте; меня тоска загрызет, как встану да увижу вон вместо этой вывески токаря другое что-нибудь, напротив, или вон ежели из окна не выглянет эта стриженая старуха перед обедом, так мне и скучно… Видишь ли
ты там теперь, до чего доводил
барина — а? — спросил
с упреком Илья Ильич.
—
Ты огорчил
барина! —
с расстановкой произнес Илья Ильич и пристально смотрел на Захара, наслаждаясь его смущением.
Ты, может быть, думаешь, глядя, как я иногда покроюсь совсем одеялом
с головой, что я лежу как пень да сплю; нет, не сплю я, а думаю все крепкую думу, чтоб крестьяне не потерпели ни в чем нужды, чтоб не позавидовали чужим, чтоб не плакались на меня
Господу Богу на Страшном суде, а молились бы да поминали меня добром.
— Батюшка, Илья Ильич! — умолял он. — Полно вам! Что вы,
Господь с вами, такое несете! Ах
ты, Мать Пресвятая Богородица! Какая беда вдруг стряслась нежданно-негаданно…
— Надеюсь, что
ты понял свой проступок, — говорил Илья Ильич, когда Захар принес квасу, — и вперед не станешь сравнивать
барина с другими.
— А на дворе, где я приставал в городе-то, слышь
ты, — отвечал мужик, —
с пошты приходили два раза спрашивать, нет ли обломовских мужиков: письмо, слышь, к
барину есть.
— А вот как я скажу барину-то, — начал он
с яростью хрипеть на кучера, — так он найдет, за что и
тебя ухватить: он
тебе бороду-то выгладит: вишь, она у
тебя в сосульках вся!
— Как он смеет так говорить про моего
барина? — возразил горячо Захар, указывая на кучера. — Да знает ли он, кто мой барин-то? —
с благоговением спросил он. — Да
тебе, — говорил он, обращаясь к кучеру, — и во сне не увидать такого
барина: добрый, умница, красавец! А твой-то точно некормленая кляча! Срам посмотреть, как выезжаете со двора на бурой кобыле: точно нищие! Едите-то редьку
с квасом. Вон на
тебе армячишка, дыр-то не сосчитаешь!..
— Ну, брат Андрей, и
ты то же! Один толковый человек и был, и тот
с ума спятил. Кто же ездит в Америку и Египет! Англичане: так уж те так
Господом Богом устроены; да и негде им жить-то у себя. А у нас кто поедет? Разве отчаянный какой-нибудь, кому жизнь нипочем.
— Нет, нет,
ты барин! — продолжал
с хохотом Штольц.
Гордость его страдала, и он мрачно обращался
с женой. Когда же, однако, случалось, что Илья Ильич спрашивал какую-нибудь вещь, а вещи не оказывалось или она оказывалась разбитою, и вообще, когда случался беспорядок в доме и над головой Захара собиралась гроза, сопровождаемая «жалкими словами», Захар мигал Анисье, кивал головой на кабинет
барина и, указывая туда большим пальцем, повелительным шепотом говорил: «Поди
ты к
барину: что ему там нужно?»
— Другие, все… Намедни Сонечка смотрела на
тебя и на меня, улыбалась, и эти все
господа и госпожи, что были
с ней, тоже.
— Нет, нет, Боже сохрани! Все испортишь, кум: скажет, что принудили, пожалуй, упомянет про побои, уголовное дело. Нет, это не годится! А вот что можно; предварительно закусить
с ним и выпить; он смородиновку-то любит. Как в голове зашумит,
ты и мигни мне: я и войду
с письмецом-то. Он и не посмотрит сумму, подпишет, как тогда контракт, а после поди, как у маклера будет засвидетельствовано, допрашивайся! Совестно будет этакому
барину сознаваться, что подписал в нетрезвом виде; законное дело!
— А куда вы
с вельможей ухлопали тысячу рублей, что я дал ему на прожитье? — спросил он. — Где же я денег возьму?
Ты знаешь, я в законный брак вступаю: две семьи содержать не могу, а вы
с барином-то по одежке протягивайте ножки.
Неточные совпадения
Пошли порядки старые! // Последышу-то нашему, // Как на беду, приказаны // Прогулки. Что ни день, // Через деревню катится // Рессорная колясочка: // Вставай! картуз долой! // Бог весть
с чего накинется, // Бранит, корит;
с угрозою // Подступит —
ты молчи! // Увидит в поле пахаря // И за его же полосу // Облает: и лентяи-то, // И лежебоки мы! // А полоса сработана, // Как никогда на
барина // Не работал мужик, // Да невдомек Последышу, // Что уж давно не барская, // А наша полоса!
— Хорошо
тебе так говорить; это всё равно, как этот Диккенсовский
господин который перебрасывает левою рукой через правое плечо все затруднительные вопросы. Но отрицание факта — не ответ. Что ж делать,
ты мне скажи, что делать? Жена стареется, а
ты полн жизни.
Ты не успеешь оглянуться, как
ты уже чувствуешь, что
ты не можешь любить любовью жену, как бы
ты ни уважал ее. А тут вдруг подвернется любовь, и
ты пропал, пропал! —
с унылым отчаянием проговорил Степан Аркадьич.
— А не хотите говорить, как хотите. Только нечего
тебе с ней говорить. Она девка, а
ты барин, — проговорил он, подергиваясь шеей.
— Экой
ты, братец!.. Да знаешь ли? мы
с твоим
барином были друзья закадычные, жили вместе… Да где же он сам остался?..
— Не радуйся, однако. Я как-то вступил
с нею в разговор у колодца, случайно; третье слово ее было: «Кто этот
господин, у которого такой неприятный тяжелый взгляд? он был
с вами, тогда…» Она покраснела и не хотела назвать дня, вспомнив свою милую выходку. «Вам не нужно сказывать дня, — отвечал я ей, — он вечно будет мне памятен…» Мой друг, Печорин! я
тебя не поздравляю;
ты у нее на дурном замечании… А, право, жаль! потому что Мери очень мила!..