Неточные совпадения
— Да сдвинешься ли ты когда-нибудь с места? —
говорил Тарантьев. — Ведь погляди-ка ты на себя: куда ты годишься? Какая от тебя польза отечеству? Не может
в деревню съездить!
— Ну, напиши к исправнику: спроси его,
говорил ли ему староста о шатающихся мужиках, — советовал Тарантьев, — да попроси заехать
в деревню; потом к губернатору напиши, чтоб предписал исправнику донести о поведении старосты.
— Оттреплет этакий барин! —
говорил Захар. — Такая добрая душа; да это золото — а не барин, дай Бог ему здоровья! Я у него как
в царствии небесном: ни нужды никакой не знаю, отроду дураком не назвал; живу
в добре,
в покое, ем с его стола, уйду, куда хочу, — вот что!.. А
в деревне у меня особый дом, особый огород, отсыпной хлеб; мужики все
в пояс мне! Я и управляющий и можедом! А вы-то с своим…
— Вот уж и завтра! — начал Обломов, спохватившись. — Какая у них торопливость, точно гонит кто-нибудь! Подумаем,
поговорим, а там что Бог даст! Вот разве сначала
в деревню, а за границу… после…
— Погода прекрасная, небо синее-пресинее, ни одного облачка, —
говорил он, — одна сторона дома
в плане обращена у меня балконом на восток, к саду, к полям, другая — к
деревне.
«Правду
говорит Штольц, что надо завести школу
в деревне!» — подумал Обломов.
— Несчастный, что я наделал! —
говорил он, переваливаясь на диван лицом к подушке. — Свадьба! Этот поэтический миг
в жизни любящихся, венец счастья — о нем заговорили лакеи, кучера, когда еще ничего не решено, когда ответа из
деревни нет, когда у меня пустой бумажник, когда квартира не найдена…
И опять, как прежде, ему захотелось вдруг всюду, куда-нибудь далеко: и туда, к Штольцу, с Ольгой, и
в деревню, на поля,
в рощи, хотелось уединиться
в своем кабинете и погрузиться
в труд, и самому ехать на Рыбинскую пристань, и дорогу проводить, и прочесть только что вышедшую новую книгу, о которой все
говорят, и
в оперу — сегодня…
— Помилуй, здесь та же Обломовка, только гаже, —
говорил Штольц, оглядываясь. — Поедем-ка
в деревню, Илья.
— Агафья Матвевна сама настаивает: славная женщина! —
говорил Обломов, несколько опьянев. — Я, признаться, не знаю, как я буду
в деревне жить без нее: такой хозяйки не найдешь.
Корней потребовал бутылку водки и поднес Кузьме. Кузьма, не евши с утра, тотчас же захмелел. И как только захмелел, стал шепотом, пригибаясь к Корнею, рассказывать ему, что
говорили в деревне. А говорили, что Марфа, его жена, взяла в работники своего прежнего полюбовника и живет с ним.
Неточные совпадения
Дарья Александровна заметила, что
в этом месте своего объяснения он путал, и не понимала хорошенько этого отступления, но чувствовала, что, раз начав
говорить о своих задушевных отношениях, о которых он не мог
говорить с Анной, он теперь высказывал всё и что вопрос о его деятельности
в деревне находился
в том же отделе задушевных мыслей, как и вопрос о его отношениях к Анне.
Левин презрительно улыбнулся. «Знаю, — подумал он, — эту манеру не одного его, но и всех городских жителей, которые, побывав раза два
в десять лет
в деревне и заметив два-три слова деревенские, употребляют их кстати и некстати, твердо уверенные, что они уже всё знают. Обидной, станет 30 сажен.
Говорит слова, а сам ничего не понимает».
«Я сама виновата. Я раздражительна, я бессмысленно ревнива. Я примирюсь с ним, и уедем
в деревню, там я буду спокойнее», —
говорила она себе.
И, так просто и легко разрешив, благодаря городским условиям, затруднение, которое
в деревне потребовало бы столько личного труда и внимания, Левин вышел на крыльцо и, кликнув извозчика, сел и поехал на Никитскую. Дорогой он уже не думал о деньгах, а размышлял о том, как он познакомится с петербургским ученым, занимающимся социологией, и будет
говорить с ним о своей книге.
Было самое скучное, тяжелое
в деревне осеннее время, и потому Вронский, готовясь к борьбе, со строгим и холодным выражением, как он никогда прежде не
говорил с Анной, объявил ей о своем отъезде.