Но в Софье Павловне, спешим оговориться, то есть в чувстве ее к Молчалину, есть много искренности, сильно напоминающей Татьяну Пушкина. Разницу между ними кладет «московский отпечаток», потом бойкость, уменье владеть собой, которое явилось в Татьяне при встрече с Онегиным уже после замужества, а до тех пор она не сумела солгать о любви даже няне. Но Татьяна —
деревенская девушка, а Софья Павловна — московская, по-тогдашнему развитая.
Одна только Нина, маленькая, курносая, гнусавая
деревенская девушка, всего лишь два месяца назад обольщенная каким-то коммивояжером и им же проданная в публичный дом, ест за четверых.
Над искренней любовью обыкновенно все смеются, так положено испокон века, — и весь город смеялся над смиренным, застенчивым и стыдливым, как
деревенская девушка, Алексеем Степанычем, который в ответ на все шутки и намеки конфузился и краснел как маков цвет.
С большим трудом уступала она иногда просьбам тетки позволить мне посмотреть на них; тетка же, как
деревенская девушка, все это очень любила; она устраивала иногда святочные игры и песни у себя в комнате, и сладкие, чарующие звуки народных родных напевов, долетая до меня из третьей комнаты, волновали мое сердце и погружали меня в какое-то непонятное раздумье.
Неточные совпадения
Клим не видел Сомову больше трех лет; за это время она превратилась из лимфатического, неуклюжего подростка в
деревенскую ситцевую
девушку.
Но едва ли она знает ту жизнь, где игра страстей усложняет людские отношения в такую мелкую ткань и окрашивается в такие цвета, какие и не снятся никому в мирных
деревенских затишьях. Она —
девушка.
Начали «Во лузях», и вдруг Марфа Игнатьевна, тогда еще женщина молодая, выскочила вперед пред хором и прошлась «русскую» особенным манером, не по-деревенскому, как бабы, а как танцевала она, когда была дворовою
девушкой у богатых Миусовых на домашнем помещичьем их театре, где обучал актеров танцевать выписанный из Москвы танцмейстер.
— Что же все! — возразил Макар Григорьев. — Никогда он не мог делать того, чтобы летать на птице верхом. Вот в нашей
деревенской стороне, сударь, поговорка есть: что сказка — враль, а песня — быль, и точно: в песне вот поют, что «во саду ли, в огороде
девушка гуляла», — это быль: в огородах
девушки гуляют; а сказка про какую-нибудь Бабу-ягу или Царь-девицу — враки.
Народ тоже разделывать станешь: в зиму-то он придет к тебе с деревенской-то голодухи, — поведенья краше всякой
девушки и за жалованье самое нестоящее идет; а как только придет горячая пора, сейчас прибавку ему давай, и задурит еще, пожалуй.