Неточные совпадения
Осип, слуга, таков, как обыкновенно бывают слуги несколько пожилых лет. Говорит сурьёзно, смотрит несколько вниз, резонер и любит себе самому читать нравоучения для своего барина. Голос его всегда
почти ровен,
в разговоре с барином принимает суровое, отрывистое и несколько даже грубое выражение. Он умнее своего барина и потому скорее догадывается, но
не любит много говорить и молча плут. Костюм его — серый или синий поношенный сюртук.
Городничий. Я бы дерзнул… У меня
в доме есть прекрасная для вас комната, светлая, покойная… Но нет, чувствую сам, это уж слишком большая
честь…
Не рассердитесь — ей-богу, от простоты души предложил.
Артемий Филиппович. Смотрите, чтоб он вас по
почте не отправил куды-нибудь подальше. Слушайте: эти дела
не так делаются
в благоустроенном государстве. Зачем нас здесь целый эскадрон? Представиться нужно поодиночке, да между четырех глаз и того… как там следует — чтобы и уши
не слыхали. Вот как
в обществе благоустроенном делается! Ну, вот вы, Аммос Федорович, первый и начните.
Лука Лукич (летит вон
почти бегом и говорит
в сторону).Ну слава богу! авось
не заглянет
в классы!
Анна Андреевна. Перестань, ты ничего
не знаешь и
не в свое дело
не мешайся! «Я, Анна Андреевна, изумляюсь…»
В таких лестных рассыпался словах… И когда я хотела сказать: «Мы никак
не смеем надеяться на такую
честь», — он вдруг упал на колени и таким самым благороднейшим образом: «Анна Андреевна,
не сделайте меня несчастнейшим! согласитесь отвечать моим чувствам,
не то я смертью окончу жизнь свою».
— Я угощаю вас, паны-братья, — так сказал Бульба, —
не в честь того, что вы сделали меня своим атаманом, как ни велика подобная честь, не в честь также прощанья с нашими товарищами: нет, в другое время прилично то и другое; не такая теперь перед нами минута.
Проходил чудотворец свой путь не во славе,
не в почести, не в своем святительском величии, а в смиренном образе бедного страннего человека…
Неточные совпадения
Трудись! Кому вы вздумали // Читать такую проповедь! // Я
не крестьянин-лапотник — // Я Божиею милостью // Российский дворянин! // Россия —
не неметчина, // Нам чувства деликатные, // Нам гордость внушена! // Сословья благородные // У нас труду
не учатся. // У нас чиновник плохонький, // И тот полов
не выметет, //
Не станет печь топить… // Скажу я вам,
не хвастая, // Живу
почти безвыездно //
В деревне сорок лет, // А от ржаного колоса //
Не отличу ячменного. // А мне поют: «Трудись!»
—
В чем счастие, по вашему? // Покой, богатство,
честь — //
Не так ли, други милые?
Пан усмехнулся: «Спасения // Я уж
не чаю давно, //
В мире я
чту только женщину, // Золото,
честь и вино.
Так, схоронив покойника, // Родные и знакомые // О нем лишь говорят, // Покамест
не управятся // С хозяйским угощением // И
не начнут зевать, — // Так и галденье долгое // За чарочкой, под ивою, // Все,
почитай, сложилося //
В поминки по подрезанным // Помещичьим «крепям».
Потом, статья… раскольники… //
Не грешен,
не живился я // С раскольников ничем. // По счастью, нужды
не было: //
В моем приходе числится // Живущих
в православии // Две трети прихожан. // А есть такие волости, // Где сплошь
почти раскольники, // Так тут как быть попу?