Неточные совпадения
— И
знаете, Павел Иванович! — сказал Манилов, явя в лице своем выражение не только сладкое, но даже приторное, подобное той микстуре, которую ловкий светский доктор засластил немилосердно, воображая ею обрадовать пациента. — Тогда чувствуешь какое-то, в некотором роде, духовное наслаждение… Вот как, например, теперь, когда случай мне доставил счастие, можно сказать образцовое, говорить с вами и наслаждаться приятным
вашим разговором…
— Нет,
ваше благородие, как можно, чтобы я позабыл. Я уже дело свое
знаю. Я
знаю, что нехорошо быть пьяным. С хорошим человеком поговорил, потому что…
— Однако ж мужички на вид дюжие, избенки крепкие. А позвольте
узнать фамилию
вашу. Я так рассеялся… приехал в ночное время…
— Мне не нужно
знать, какие у вас отношения; я в дела фамильные не мешаюсь, это
ваше дело. Вам понадобились души, я и продаю вам, и будете раскаиваться, что не купили.
— А не
знаете ли вы какого-нибудь
вашего приятеля, — сказал Плюшкин, складывая письмо, — которому бы понадобились беглые души?
«Позволено ли нам, бедным жителям земли, быть так дерзкими, чтобы спросить вас, о чем мечтаете?» — «Где находятся те счастливые места, в которых порхает мысль
ваша?» — «Можно ли
знать имя той, которая погрузила вас в эту сладкую долину задумчивости?» Но он отвечал на все решительным невниманием, и приятные фразы канули, как в воду.
— А, херсонский помещик, херсонский помещик! — кричал он, подходя и заливаясь смехом, от которого дрожали его свежие, румяные, как весенняя роза, щеки. — Что? много наторговал мертвых? Ведь вы не
знаете,
ваше превосходительство, — горланил он тут же, обратившись к губернатору, — он торгует мертвыми душами! Ей-богу! Послушай, Чичиков! ведь ты, — я тебе говорю по дружбе, вот мы все здесь твои друзья, вот и его превосходительство здесь, — я бы тебя повесил, ей-богу, повесил!
— Но, однако ж, я бы все хотела
знать, какие
ваши насчет этого мысли?
— Рекомендую вам мою баловницу! — сказал генерал, обратясь к Чичикову. — Однако ж, я
вашего имени и отчества до сих пор не
знаю.
— А это преказусный анекдот, — сказал Чичиков с плутоватой улыбкой. — В имении,
ваше превосходительство, у князя Гукзовского, которого, без сомнения,
ваше превосходительство, изволите
знать…
Скоро после того случилось выехать суду на следствие, по делу, случившемуся во владениях графа Трехметьева, которого,
ваше превосходительство, без сомнения, тоже изволите
знать.
А немец,
ваше превосходительство, надобно
знать, в это время только что женился.
— Да вот,
ваше превосходительство, как!.. — Тут Чичиков осмотрелся и, увидя, что камердинер с лоханкою вышел, начал так: — Есть у меня дядя, дряхлый старик. У него триста душ и, кроме меня, наследников никого. Сам управлять именьем, по дряхлости, не может, а мне не передает тоже. И какой странный приводит резон: «Я, говорит, племянника не
знаю; может быть, он мот. Пусть он докажет мне, что он надежный человек, пусть приобретет прежде сам собой триста душ, тогда я ему отдам и свои триста душ».
—
Знаете ли, Петр Петрович? отдайте мне на руки это — детей, дела; оставьте и семью
вашу, и детей: я их приберегу. Ведь обстоятельства
ваши таковы, что вы в моих руках; ведь дело идет к тому, чтобы умирать с голоду. Тут уже на все нужно решаться.
Знаете ли вы Ивана Потапыча?
—
Знаем все об
вашем положении, все услышали! — сказал он, когда увидел, что дверь за ним плотно затворилась. — Ничего, ничего! Не робейте: все будет поправлено. Все станет работать за вас и —
ваши слуги! Тридцать тысяч на всех — и ничего больше.
—
Ваше сиятельство, — сказал Муразов, — кто бы ни был человек, которого вы называете мерзавцем, но ведь он человек. Как же не защищать человека, когда
знаешь, что он половину зол делает от грубости и неведенья? Ведь мы делаем несправедливости на всяком шагу и всякую минуту бываем причиной несчастья другого, даже и не с дурным намереньем. Ведь
ваше сиятельство сделали также большую несправедливость.
— Нет,
ваше сиятельство, я не насчет того говорю, чтобы я
знал что-нибудь такое, чего вы не
знаете.
—
Ваше сиятельство, позвольте мне вам дать свое мнение: соберите их всех, дайте им
знать, что вам все известно, и представьте им
ваше собственное положение точно таким самым образом, как вы его изволили изобразить сейчас передо мной, и спросите у них совета: что <бы> из них каждый сделал на
вашем положении?
В таком случае, когда нет возможности произвести дело гражданским образом, когда горят шкафы с <бумагами> и, наконец, излишеством лживых посторонних показаний и ложными доносами стараются затемнить и без того довольно темное дело, — я полагаю военный суд единственным средством и желаю
знать мнение
ваше.
Неточные совпадения
Купцы. Так уж сделайте такую милость,
ваше сиятельство. Если уже вы, то есть, не поможете в нашей просьбе, то уж не
знаем, как и быть: просто хоть в петлю полезай.
Бобчинский. Возле будки, где продаются пироги. Да, встретившись с Петром Ивановичем, и говорю ему: «Слышали ли вы о новости-та, которую получил Антон Антонович из достоверного письма?» А Петр Иванович уж услыхали об этом от ключницы
вашей Авдотьи, которая, не
знаю, за чем-то была послана к Филиппу Антоновичу Почечуеву.
Хлестаков. Нет, нет, не отговаривайтесь! Мне хочется
узнать непременно
ваш вкус.
Осип. Да на что мне она? Не
знаю я разве, что такое кровать? У меня есть ноги; я и постою. Зачем мне
ваша кровать?
Городничий. Ах, боже мой! Я, ей-ей, не виноват ни душою, ни телом. Не извольте гневаться! Извольте поступать так, как
вашей милости угодно! У меня, право, в голове теперь… я и сам не
знаю, что делается. Такой дурак теперь сделался, каким еще никогда не бывал.