Неточные совпадения
— А, нет! — сказал Чичиков. — Мы напишем, что они живы,
так,
как стоит действительно в ревизской сказке.
Я привык ни в чем не отступать от гражданских законов,
хотя за это и потерпел на службе, но уж извините: обязанность для
меня дело священное, закон —
я немею пред законом.
—
Такая дрянь! — говорил Ноздрев, стоя перед окном и глядя на уезжавший экипаж. — Вон
как потащился! конек пристяжной недурен,
я давно
хотел подцепить его. Да ведь с ним нельзя никак сойтиться. Фетюк, просто фетюк!
— Ну,
так я ж тебе скажу прямее, — сказал он, поправившись, — только, пожалуйста, не проговорись никому.
Я задумал жениться; но нужно тебе знать, что отец и мать невесты преамбиционные люди.
Такая, право, комиссия: не рад, что связался,
хотят непременно, чтоб у жениха было никак не меньше трехсот душ, а
так как у
меня целых почти полутораста крестьян недостает…
— Да
мне хочется, чтобы у тебя были собаки. Послушай, если уж не
хочешь собак,
так купи у
меня шарманку, чудная шарманка; самому,
как честный человек, обошлась в полторы тысячи: тебе отдаю за девятьсот рублей.
— Ну нет, не мечта!
Я вам доложу, каков был Михеев,
так вы
таких людей не сыщете: машинища
такая, что в эту комнату не войдет; нет, это не мечта! А в плечищах у него была
такая силища,
какой нет у лошади;
хотел бы
я знать, где бы вы в другом месте нашли
такую мечту!
—
Как вы себе
хотите,
я покупаю не для какой-либо надобности,
как вы думаете, а
так, по наклонности собственных мыслей. Два с полтиною не
хотите — прощайте!
— Все это хорошо, только, уж
как хотите, мы вас не выпустим
так рано. Крепости будут совершены сегодня, а вы все-таки с нами поживите. Вот
я сейчас отдам приказ, — сказал он и отворил дверь в канцелярскую комнату, всю наполненную чиновниками, которые уподобились трудолюбивым пчелам, рассыпавшимся по сотам, если только соты можно уподобить канцелярским делам: — Иван Антонович здесь?
— Она вам тетка еще бог знает
какая: с мужниной стороны… Нет, Софья Ивановна,
я и слышать не
хочу, это выходит: вы
мне хотите нанесть
такое оскорбленье… Видно,
я вам наскучила уже, видно, вы
хотите прекратить со
мною всякое знакомство.
Я поставлю полные баллы во всех науках тому, кто ни аза не знает, да ведет себя похвально; а в ком
я вижу дурной дух да насмешливость,
я тому нуль,
хотя он Солона заткни за пояс!»
Так говорил учитель, не любивший насмерть Крылова за то, что он сказал: «По
мне, уж лучше пей, да дело разумей», — и всегда рассказывавший с наслаждением в лице и в глазах,
как в том училище, где он преподавал прежде,
такая была тишина, что слышно было,
как муха летит; что ни один из учеников в течение круглого года не кашлянул и не высморкался в классе и что до самого звонка нельзя было узнать, был ли кто там или нет.
Уже начинал было он полнеть и приходить в те круглые и приличные формы, в
каких читатель застал его при заключении с ним знакомства, и уже не раз, поглядывая в зеркало, подумывал он о многом приятном: о бабенке, о детской, и улыбка следовала за
такими мыслями; но теперь, когда он взглянул на себя как-то ненароком в зеркало, не мог не вскрикнуть: «Мать ты моя пресвятая!
какой же
я стал гадкий!» И после долго не
хотел смотреться.
Как-то в жарком разговоре, а может быть, несколько и выпивши, Чичиков назвал другого чиновника поповичем, а тот,
хотя действительно был попович, неизвестно почему обиделся жестоко и ответил ему тут же сильно и необыкновенно резко, именно вот
как: «Нет, врешь,
я статский советник, а не попович, а вот ты
так попович!» И потом еще прибавил ему в пику для большей досады: «Да вот, мол, что!»
Хотя он отбрил
таким образом его кругом, обратив на него им же приданное название, и
хотя выражение «вот, мол, что!» могло быть сильно, но, недовольный сим, он послал еще на него тайный донос.
—
Как? — сказал Тентетников, смотря пристально в глаза Чичикову. — Вы
хотите, чтобы <
я> продолжал бывать у него после
такого поступка?
— А вот другой Дон-Кишот просвещенья: завел школы! Ну, что, например, полезнее человеку,
как знанье грамоты? А ведь
как распорядился? Ведь ко
мне приходят мужики из его деревни. «Что это, говорят, батюшка,
такое? сыновья наши совсем от рук отбились, помогать в работах не
хотят, все в писаря
хотят, а ведь писарь нужен один». Ведь вот что вышло!
Выдумали, что в деревне тоска… да
я бы умер от тоски, если бы
хотя один день провел в городе
так,
как проводят они!
— Иной раз, право,
мне кажется, что будто русский человек — какой-то пропащий человек. Нет силы воли, нет отваги на постоянство.
Хочешь все сделать — и ничего не можешь. Все думаешь — с завтрашнего дни начнешь новую жизнь, с завтрашнего дни примешься за все
как следует, с завтрашнего дни сядешь на диету, — ничуть не бывало: к вечеру того же дни
так объешься, что только хлопаешь глазами и язык не ворочается,
как сова, сидишь, глядя на всех, — право и эдак все.
— То есть, если бы он не
так со
мной поступил; но он
хочет,
как я вижу, знаться судом. Пожалуй, посмотрим, кто выиграет. Хоть на плане и не
так ясно, но есть свидетели — старики еще живы и помнят.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ему всё бы только рыбки!
Я не иначе
хочу, чтоб наш дом был первый в столице и чтоб у
меня в комнате
такое было амбре, чтоб нельзя было войти и нужно бы только этак зажмурить глаза. (Зажмуривает глаза и нюхает.)Ах,
как хорошо!
Добчинский.То есть оно
так только говорится, а он рожден
мною так совершенно,
как бы и в браке, и все это,
как следует,
я завершил потом законными-с узами супружества-с.
Так я, изволите видеть,
хочу, чтоб он теперь уже был совсем, то есть, законным моим сыном-с и назывался бы
так,
как я: Добчинский-с.
Хлестаков. Возле вас стоять уже есть счастие; впрочем, если вы
так уже непременно
хотите,
я сяду.
Как я счастлив, что наконец сижу возле вас.
На дороге обчистил
меня кругом пехотный капитан,
так что трактирщик
хотел уже было посадить в тюрьму;
как вдруг, по моей петербургской физиономии и по костюму, весь город принял
меня за генерал-губернатора.
)Мы, прохаживаясь по делам должности, вот с Петром Ивановичем Добчинским, здешним помещиком, зашли нарочно в гостиницу, чтобы осведомиться, хорошо ли содержатся проезжающие, потому что
я не
так,
как иной городничий, которому ни до чего дела нет; но
я,
я, кроме должности, еще по христианскому человеколюбию
хочу, чтоб всякому смертному оказывался хороший прием, — и вот,
как будто в награду, случай доставил
такое приятное знакомство.