Неточные совпадения
— Здесь Ноздрев, схвативши за руку Чичикова,
стал тащить его
в другую
комнату, и как тот ни упирался ногами
в пол и ни уверял, что он знает уже, какая шарманка, но должен был услышать еще раз, каким образом поехал
в поход Мальбруг.
С каждым годом притворялись окна
в его доме, наконец остались только два, из которых одно, как уже видел читатель, было заклеено бумагою; с каждым годом уходили из вида более и более главные части хозяйства, и мелкий взгляд его обращался к бумажкам и перышкам, которые он собирал
в своей
комнате; неуступчивее
становился он к покупщикам, которые приезжали забирать у него хозяйственные произведения; покупщики торговались, торговались и наконец бросили его вовсе, сказавши, что это бес, а не человек; сено и хлеб гнили, клади и стоги обращались
в чистый навоз, хоть разводи на них капусту, мука
в подвалах превратилась
в камень, и нужно было ее рубить, к сукнам, холстам и домашним материям страшно было притронуться: они обращались
в пыль.
В задумчивости и
в каком-то бессмысленном рассуждении о странности положения своего
стал он разливать чай, как вдруг отворилась дверь его
комнаты и предстал Ноздрев никак неожиданным образом.
Строгий и красивый, он всё повышал голос, и чем громче говорил, тем тише
становилось в комнате. Сконфуженно опустив голову, Кожемякин исподлобья наблюдал за людьми — все смотрели на Максима, только тёмные зрачки горбуна, сократясь и окружённые голубоватыми кольцами белков, остановились на лице Кожемякина, как бы подстерегая его взгляд, да попадья, перестав работать, положила руки на колени и смотрела поверх очков в потолок.
Непривычно Корниле Егорычу ходить по мелкоштучному паркету, не умеет он ни сесть ни
стать в комнатах, строенных не на житье, а людям напоказ, робеет громко слово сказать в виду дорогих своих мебелей.
Неточные совпадения
Не позаботясь даже о том, чтобы проводить от себя Бетси, забыв все свои решения, не спрашивая, когда можно, где муж, Вронский тотчас же поехал к Карениным. Он вбежал на лестницу, никого и ничего не видя, и быстрым шагом, едва удерживаясь от бега, вошел
в ее
комнату. И не думая и не замечая того, есть кто
в комнате или нет, он обнял ее и
стал покрывать поцелуями ее лицо, руки и шею.
Долли пошла
в свою
комнату, и ей
стало смешно. Одеваться ей не во что было, потому что она уже надела свое лучшее платье; но, чтоб ознаменовать чем-нибудь свое приготовление к обеду, она попросила горничную обчистить ей платье, переменила рукавчики и бантик и надела кружева на голову.
Степан Аркадьич вышел посмотреть. Это был помолодевший Петр Облонский. Он был так пьян, что не мог войти на лестницу; но он велел себя поставить на ноги, увидав Степана Аркадьича, и, уцепившись за него, пошел с ним
в его
комнату и там
стал рассказывать ему про то, как он провел вечер, и тут же заснул.
Ей хотелось спросить, где его барин. Ей хотелось вернуться назад и послать ему письмо, чтобы он приехал к ней, или самой ехать к нему. Но ни того, ни другого, ни третьего нельзя было сделать: уже впереди слышались объявляющие о ее приезде звонки, и лакей княгини Тверской уже
стал в полуоборот у отворенной двери, ожидая ее прохода во внутренние
комнаты.
— Ну, разумеется, — быстро прервала Долли, как будто она говорила то, что не раз думала, — иначе бы это не было прощение. Если простить, то совсем, совсем. Ну, пойдем, я тебя проведу
в твою
комнату, — сказала она вставая, и по дороге Долли обняла Анну. — Милая моя, как я рада, что ты приехала. Мне легче, гораздо легче
стало.