Неточные совпадения
На зов явилась женщина с тарелкой в руках, на которой лежал сухарь, уже знакомый читателю. И между ними
произошел такой
разговор...
Фонари еще не зажигались, кое-где только начинались освещаться окна домов, а в переулках и закоулках
происходили сцены и
разговоры, неразлучные с этим временем во всех городах, где много солдат, извозчиков, работников и особенного рода существ, в виде дам в красных шалях и башмаках без чулок, которые, как летучие мыши, шныряют по перекресткам.
Какое произвело следствие это прибытие, читатель может узнать из одного
разговора, который
произошел между одними двумя дамами.
Чужие люди не показывались у них в доме, точно избегали зачумленного места. Раз только зашел «сладкий братец» Прасковьи Ивановны и долго о чем-то беседовал с Галактионом.
Разговор происходил приблизительно в такой форме:
Неточные совпадения
Разговор этот
происходил утром в праздничный день, а в полдень вывели Ионку на базар и, дабы сделать вид его более омерзительным, надели на него сарафан (так как в числе последователей Козырева учения было много женщин), а на груди привесили дощечку с надписью: бабник и прелюбодей. В довершение всего квартальные приглашали торговых людей плевать на преступника, что и исполнялось. К вечеру Ионки не стало.
Лишившись собеседника, Левин продолжал
разговор с помещиком, стараясь доказать ему, что всё затруднение
происходит оттого, что мы не хотим знать свойств, привычек нашего рабочего; но помещик был, как и все люди, самобытно и уединенно думающие, туг к пониманию чужой мысли и особенно пристрастен к своей.
В продолжение всего дня за самыми разнообразными
разговорами, в которых он как бы только одной внешней стороной своего ума принимал участие, Левин, несмотря на разочарование в перемене, долженствовавшей
произойти в нем, не переставал радостно слышать полноту своего сердца.
Разговор этот
происходил в сенях, у лестницы.
По приезде адмирала епископ сделал ему визит. Его сопровождала свита из четырех миссионеров, из которых двое были испанские монахи, один француз и один китаец, учившийся в знаменитом римском училище пропаганды. Он сохранял свой китайский костюм, чтоб свободнее ездить по Китаю для сношений с тамошними христианами и для обращения новых. Все они завтракали у нас;
разговор с епископом, итальянцем,
происходил на французском языке, а с китайцем отец Аввакум говорил по-латыни.