Неточные совпадения
Между тем Чичиков
стал примечать, что бричка качалась на
все стороны и наделяла его пресильными толчками; это дало ему почувствовать, что они своротили с дороги и, вероятно, тащились
по взбороненному полю. Селифан, казалось, сам смекнул, но не говорил ни слова.
Откуда возьмется и надутость и чопорность,
станет ворочаться
по вытверженным наставлениям,
станет ломать голову и придумывать, с кем и как, и сколько нужно говорить, как на кого смотреть, всякую минуту будет бояться, чтобы не сказать больше, чем нужно, запутается наконец сама, и кончится тем, что
станет наконец врать
всю жизнь, и выдет просто черт знает что!» Здесь он несколько времени помолчал и потом прибавил: «А любопытно бы знать, чьих она? что, как ее отец? богатый ли помещик почтенного нрава или просто благомыслящий человек с капиталом, приобретенным на службе?
— Милушкин, кирпичник! мог поставить печь в каком угодно доме. Максим Телятников, сапожник: что шилом кольнет, то и сапоги, что сапоги, то и спасибо, и хоть бы в рот хмельного. А Еремей Сорокоплёхин! да этот мужик один
станет за
всех, в Москве торговал, одного оброку приносил
по пятисот рублей. Ведь вот какой народ! Это не то, что вам продаст какой-нибудь Плюшкин.
А между тем в хозяйстве доход собирался по-прежнему: столько же оброку должен был принесть мужик, таким же приносом орехов обложена была всякая баба; столько же поставов холста должна была наткать ткачиха, —
все это сваливалось в кладовые, и
все становилось гниль и прореха, и сам он обратился наконец в какую-то прореху на человечестве.
Мавра ушла, а Плюшкин, севши в кресла и взявши в руку перо, долго еще ворочал на
все стороны четвертку, придумывая: нельзя ли отделить от нее еще осьмушку, но наконец убедился, что никак нельзя; всунул перо в чернильницу с какою-то заплесневшею жидкостью и множеством мух на дне и
стал писать, выставляя буквы, похожие на музыкальные ноты, придерживая поминутно прыть руки, которая расскакивалась
по всей бумаге, лепя скупо строка на строку и не без сожаления подумывая о том, что
все еще останется много чистого пробела.
Гости, выпивши
по рюмке водки темного оливкового цвета, какой бывает только на сибирских прозрачных камнях, из которых режут на Руси печати, приступили со
всех сторон с вилками к столу и
стали обнаруживать, как говорится, каждый свой характер и склонности, налегая кто на икру, кто на семгу, кто на сыр.
Дело ходило
по судам и поступило наконец в палату, где было сначала наедине рассуждено в таком смысле: так как неизвестно, кто из крестьян именно участвовал, а
всех их много, Дробяжкин же человек мертвый,
стало быть, ему немного в том проку, если бы даже он и выиграл дело, а мужики были еще живы,
стало быть, для них весьма важно решение в их пользу; то вследствие того решено было так: что заседатель Дробяжкин был сам причиною, оказывая несправедливые притеснения мужикам Вшивой-спеси и Задирайлова-тож, а умер-де он, возвращаясь в санях, от апоплексического удара.
Конечно, никак нельзя было предполагать, чтобы тут относилось что-нибудь к Чичикову; однако ж
все, как поразмыслили каждый с своей стороны, как припомнили, что они еще не знают, кто таков на самом деле есть Чичиков, что он сам весьма неясно отзывался насчет собственного лица, говорил, правда, что потерпел
по службе за правду, да ведь
все это как-то неясно, и когда вспомнили при этом, что он даже выразился, будто имел много неприятелей, покушавшихся на жизнь его, то задумались еще более:
стало быть, жизнь его была в опасности,
стало быть, его преследовали,
стало быть, он ведь сделал же что-нибудь такое… да кто же он в самом деле такой?
— Справедливо изволили заметить, ваше превосходительство. Но представьте же теперь мое положение… — Тут Чичиков, понизивши голос,
стал говорить как бы
по секрету: — У него в доме, ваше превосходительство, есть ключница, а у ключницы дети. Того и смотри,
все перейдет им.
Неточные совпадения
Уж звезды рассажалися //
По небу темно-синему, // Высоко месяц
стал. // Когда пришла хозяюшка // И
стала нашим странникам // «
Всю душу открывать…»
Теперь дворец начальника // С балконом, с башней, с лестницей, // Ковром богатым устланной, //
Весь стал передо мной. // На окна поглядела я: // Завешаны. «В котором-то // Твоя опочиваленка? // Ты сладко ль спишь, желанный мой, // Какие видишь сны?..» // Сторонкой, не
по коврику, // Прокралась я в швейцарскую.
Как ни просила вотчина, // От должности уволился, // В аренду снял ту мельницу // И
стал он пуще прежнего //
Всему народу люб: // Брал за помол
по совести.
— Коли
всем миром велено: // «Бей!» —
стало, есть за что! — // Прикрикнул Влас на странников. — // Не ветрогоны тисковцы, // Давно ли там десятого // Пороли?.. Не до шуток им. // Гнусь-человек! — Не бить его, // Так уж кого и бить? // Не нам одним наказано: // От Тискова
по Волге-то // Тут деревень четырнадцать, — // Чай, через
все четырнадцать // Прогнали, как сквозь строй! —
Доволен Клим. Нашел-таки //
По нраву должность! Бегает, // Чудит, во
все мешается, // Пить даже меньше
стал! // Бабенка есть тут бойкая, // Орефьевна, кума ему, // Так с ней Климаха барина // Дурачит заодно. // Лафа бабенкам! бегают // На барский двор с полотнами, // С грибами, с земляникою: //
Все покупают барыни, // И кормят, и поят!