Неточные совпадения
Счастлив путник, который после длинной, скучной дороги с ее холодами, слякотью, грязью, невыспавшимися станционными смотрителями, бряканьями колокольчиков, починками, перебранками, ямщиками, кузнецами и всякого рода дорожными подлецами видит наконец знакомую крышу с несущимися навстречу огоньками, и предстанут пред ним знакомые комнаты, радостный крик выбежавших навстречу
людей, шум и беготня детей и успокоительные тихие речи, прерываемые пылающими лобзаниями, властными истребить все
печальное из памяти.
Счастлив писатель, который мимо характеров скучных, противных, поражающих и
печальною своею действительностью, приближается к характерам, являющим высокое достоинство
человека, который из великого омута ежедневно вращающихся образов избрал одни немногие исключения, который не изменял ни разу возвышенного строя своей лиры, не ниспускался с вершины своей к бедным, ничтожным своим собратьям, и, не касаясь земли, весь повергался и в свои далеко отторгнутые от нее и возвеличенные образы.
Он окурил упоительным куревом людские очи; он чудно польстил им, сокрыв
печальное в жизни, показав им прекрасного
человека.
Неточные совпадения
Вы согласитесь, мой читатель, // Что очень мило поступил // С
печальной Таней наш приятель; // Не в первый раз он тут явил // Души прямое благородство, // Хотя
людей недоброхотство // В нем не щадило ничего: // Враги его, друзья его // (Что, может быть, одно и то же) // Его честили так и сяк. // Врагов имеет в мире всяк, // Но от друзей спаси нас, Боже! // Уж эти мне друзья, друзья! // Об них недаром вспомнил я.
Предметом став суждений шумных, // Несносно (согласитесь в том) // Между
людей благоразумных // Прослыть притворным чудаком, // Или
печальным сумасбродом, // Иль сатаническим уродом, // Иль даже демоном моим. // Онегин (вновь займуся им), // Убив на поединке друга, // Дожив без цели, без трудов // До двадцати шести годов, // Томясь в бездействии досуга // Без службы, без жены, без дел, // Ничем заняться не умел.
Вижу, комната слабо освещена; у постели стоят
люди с
печальными лицами.
Вспомнилась
печальная шутка Питера Альтенберга: «Так же, как хорошая книга, прочитанная до последней строки, —
человек иногда разрешает понять его только после смерти».
В магазинах вспыхивали огни, а на улице сгущался мутный холод, сеялась какая-то сероватая пыль, пронзая кожу лица. Неприятно было видеть
людей, которые шли встречу друг другу так, как будто ничего
печального не случилось; неприятны голоса женщин и топот лошадиных копыт по торцам, — странный звук, точно десятки молотков забивали гвозди в небо и в землю, заключая и город и душу в холодную, скучную темноту.