Неточные совпадения
— Нет, барин, нигде не видно! — После чего Селифан, помахивая кнутом, затянул песню не песню, но что-то такое длинное, чему и конца не
было. Туда все вошло: все ободрительные и побудительные крики, которыми потчевают лошадей по всей России от одного конца
до другого; прилагательные всех родов без дальнейшего разбора, как что первое попалось на язык. Таким образом дошло
до того, что он
начал называть их наконец секретарями.
Поставив на него шкатулку, он несколько отдохнул, ибо чувствовал, что
был весь в поту, как в реке: все, что ни
было на нем,
начиная от рубашки
до чулок, все
было мокро.
Казалось, гость
был для нее в диковинку, потому что она обсмотрела не только его, но и Селифана, и лошадей,
начиная с хвоста и
до морды.
Он
начал было побаиваться, чтобы не узнали его экипажа, но им
было не
до того.
Утверждали (Андроников, говорят, слышал от самой Катерины Николавны), что, напротив, Версилов, прежде еще, то
есть до начала чувств молодой девицы, предлагал свою любовь Катерине Николавне; что та, бывшая его другом, даже экзальтированная им некоторое время, но постоянно ему не верившая и противоречившая, встретила это объяснение Версилова с чрезвычайною ненавистью и ядовито осмеяла его.
Стр. 115. Дом… построен был каким-то еще «бригадиром» — то
есть до начала XIX в. (чин бригадира, промежуточный между полковником и генерал-майором, был отменен в России в 1799 г.).
Неточные совпадения
Хотя
был всего девятый час в
начале, но небо
до такой степени закрылось тучами, что на улицах сделалось совершенно темно.
Тем не менее глуповцы прослезились и
начали нудить помощника градоначальника, чтобы вновь принял бразды правления; но он,
до поимки Дуньки, с твердостью от того отказался. Послышались в толпе вздохи; раздались восклицания: «Ах! согрешения наши великие!» — но помощник градоначальника
был непоколебим.
Председатель вставал с места и
начинал корчиться; примеру его следовали другие; потом мало-помалу все
начинали скакать, кружиться,
петь и кричать и производили эти неистовства
до тех пор, покуда, совершенно измученные, не падали ниц.
Поэтому почти наверное можно утверждать, что он любил амуры для амуров и
был ценителем женских атуров [Ату́ры (франц.) — всевозможные украшения женского наряда.] просто, без всяких политических целей; выдумал же эти последние лишь для ограждения себя перед начальством, которое, несмотря на свой несомненный либерализм, все-таки не упускало от времени
до времени спрашивать: не пора ли
начать войну?
В короткое время он
до того процвел, что
начал уже находить, что в Глупове ему тесно, а"нужно-де мне, Козырю, вскорости в Петербурге
быть, а тамо и ко двору явиться".