Неточные совпадения
У нас, мои любезные читатели, не во гнев будь сказано (вы, может быть, и рассердитесь, что пасичник говорит вам запросто, как будто какому-нибудь свату своему или куму), — у нас,
на хуторах, водится издавна: как только окончатся
работы в поле, мужик залезет отдыхать
на всю зиму
на печь и наш брат припрячет своих пчел в темный погреб, когда ни журавлей
на небе, ни груш
на дереве не увидите более, — тогда, только вечер, уже наверно где-нибудь в конце улицы брезжит огонек, смех и песни слышатся издалеча, бренчит балалайка, а подчас и скрипка, говор, шум…
В то время, когда живописец трудился над этою картиною и писал ее
на большой деревянной доске, черт всеми силами старался мешать ему: толкал невидимо под руку, подымал из горнила в кузнице золу и обсыпал ею картину; но, несмотря
на все,
работа была кончена, доска внесена в церковь и вделана в стену притвора, и с той поры черт поклялся мстить кузнецу.
— Что за лестница! — шептал про себя кузнец, — жаль ногами топтать. Экие украшения? Вот, говорят, лгут сказки! кой черт лгут! боже ты мой, что за перила! какая
работа! тут одного железа рублей
на пятьдесят пошло!
— Славно! славная
работа! — сказал преосвященный, разглядывая двери и окна. А окна все были обведены кругом красною краскою;
на дверях же везде были козаки
на лошадях, с трубками в зубах.
День клонится к вечеру. Уже солнце село. Уже и нет его. Уже и вечер: свежо; где-то мычит вол; откуда-то навеваются звуки, — верно, где-нибудь народ идет с
работы и веселится; по Днепру мелькает лодка… кому нужда до колодника! Блеснул
на небе серебряный серп. Вот кто-то идет с противной стороны по дороге. Трудно разглядеть в темноте. Это возвращается Катерина.
Когда приходил к нему мужик и, почесавши рукою затылок, говорил: «Барин, позволь отлучиться
на работу, пóдать заработать», — «Ступай», — говорил он, куря трубку, и ему даже в голову не приходило, что мужик шел пьянствовать.
Неточные совпадения
— У нас забота есть. // Такая ли заботушка, // Что из домов повыжила, // С
работой раздружила нас, // Отбила от еды. // Ты дай нам слово крепкое //
На нашу речь мужицкую // Без смеху и без хитрости, // По правде и по разуму, // Как должно отвечать, // Тогда свою заботушку // Поведаем тебе…
У батюшки, у матушки // С Филиппом побывала я, // За дело принялась. // Три года, так считаю я, // Неделя за неделею, // Одним порядком шли, // Что год, то дети: некогда // Ни думать, ни печалиться, // Дай Бог с
работой справиться // Да лоб перекрестить. // Поешь — когда останется // От старших да от деточек, // Уснешь — когда больна… // А
на четвертый новое // Подкралось горе лютое — // К кому оно привяжется, // До смерти не избыть!
Жалеть — жалей умеючи, //
На мерочку господскую // Крестьянина не мерь! // Не белоручки нежные, // А люди мы великие // В
работе и в гульбе!..
«Эх, Влас Ильич! где враки-то? — // Сказал бурмистр с досадою. — // Не в их руках мы, что ль?.. // Придет пора последняя: // Заедем все в ухаб, // Не выедем никак, // В кромешный ад провалимся, // Так ждет и там крестьянина //
Работа на господ!»
Бежит лакей с салфеткою, // Хромает: «Кушать подано!» // Со всей своею свитою, // С детьми и приживалками, // С кормилкою и нянькою, // И с белыми собачками, // Пошел помещик завтракать, //
Работы осмотрев. // С реки из лодки грянула // Навстречу барам музыка, // Накрытый стол белеется //
На самом берегу… // Дивятся наши странники. // Пристали к Власу: «Дедушка! // Что за порядки чудные? // Что за чудной старик?»