Тогда-то свыше вдохновенный // Раздался звучный глас Петра: // «За дело, с богом!» Из шатра, // Толпой любимцев окруженный, // Выходит Петр. Его глаза // Сияют. Лик его ужасен. // Движенья быстры. Он прекрасен, // Он весь, как божия гроза. // Идет. Ему коня подводят. // Ретив и смирен
верный конь. // Почуя роковой огонь, // Дрожит. Глазами косо водит // И мчится в прахе боевом, // Гордясь могущим седоком.
Когда же с мирною семьей // Черкес в отеческом жилище // Сидит ненастною порой, // И тлеют угли в пепелище; // И, спрянув с
верного коня, // В горах пустынных запоздалый, // К нему войдет пришлец усталый // И робко сядет у огня: // Тогда хозяин благосклонный // С приветом, ласково, встает // И гостю в чаше благовонной // Чихирь отрадный подает. // Под влажной буркой, в сакле дымной, // Вкушает путник мирный сон, // И утром оставляет он // Ночлега кров гостеприимный.
Поднялся гвалт, десятки рук ухватились за кобылу, но Арефа сказал
верному коню заветное киргизское словечко, и кобыла взвилась на дыбы. Она с удивительной легкостью перепрыгнула ров и понеслась стрелой по дороге в Усторожье.
Кругом стояла египетская тьма, в двух шагах решительно ничего не было видно, и я во всем положился на инстинкт моего коня; не помню, сколько времени я ехал, но, наконец, вдали мелькнул слабый огонек, Рыжко прибавил шагу, огонек приближался, вот и речка,
верный конь прыгнул через нее с несвойственной его летам энергией.
Неточные совпадения
Яков, не глядя на барина бедного, // Начал
коней отпрягать, //
Верного Яшу, дрожащего, бледного, // Начал помещик тогда умолять.
Когда башкирам было наконец объявлено, что вот барин поедет в город и там будет хлопотать, они с молчаливой грустью выслушали эти слова, молча вышли на улицу, сели на
коней и молча тронулись в свою Бухтарму. Привалов долго провожал глазами этих несчастных, уезжавших на
верную смерть, и у него крепко щемило и скребло на сердце. Но что он мог в его дурацком положении сделать для этих людей!
Он шагнул через порог и снова кликнул своего
коня, на этот раз полным именем: «Малек-Адель!» Но не отозвался
верный товарищ, только мышь прошуршала по соломе.
Вы — ответственный редактор // «Русской мысли» — важный пост! // В жизни — мысль великий фактор, // В ней народов мощь и рост. // Но она — что
конь упрямый: // Нужен
верный ездовой, // Чтоб он ровно шел и прямо, // Не мечася, как шальной. // Русский дух им должен править: // Есть у вас он, то легко // Вам журнал свой и прославить, // И поставить высоко.
Руслан томился молчаливо, // И смысл и память потеряв. // Через плечо глядя спесиво // И важно подбочась, Фарлаф, // Надувшись, охал за Русланом. // Он говорит: «Насилу я // На волю вырвался, друзья! // Ну, скоро ль встречусь с великаном? // Уж то-то крови будет течь, // Уж то-то жертв любви ревнивой! // Повеселись, мой
верный меч, // Повеселись, мой
конь ретивый!»