Неточные совпадения
Были нищие, собиравшие по
лавкам, трактирам и торговым
рядам. Их «служба» — с десяти утра до пяти вечера. Эта группа и другая, называемая «с ручкой», рыскающая по церквам, — самые многочисленные. В последней — бабы с грудными детьми, взятыми напрокат, а то и просто с поленом, обернутым в тряпку, которое они нежно баюкают, прося на бедного сиротку. Тут же настоящие и поддельные слепцы и убогие.
На углу Новой площади и Варварских ворот была лавочка рогожского старообрядца С. Т. Большакова, который торговал старопечатными книгами и дониконовскими иконами. Его часто посещали ученые и писатели. Бывали профессора университета и академики.
Рядом с ним еще были две такие же старокнижные
лавки, а дальше уж, до закрытия толкучки, в любую можно сунуться с темным товаром.
Толкучка занимала всю Старую площадь — между Ильинкой и Никольской, и отчасти Новую — между Ильинкой и Варваркой. По одну сторону — Китайская стена, по другую —
ряд высоких домов, занятых торговыми помещениями. В верхних этажах — конторы и склады, а в нижних —
лавки с готовым платьем и обувью.
Он ухватил меня за рукав и торопливо зашагал по обледенелому тротуару. На углу переулка стоял деревянный двухэтажный дом и
рядом с ним, через ворота, освещенный фонарем, старый флигель с казенной зеленой вывеской «Винная
лавка».
В прежние годы Охотный
ряд был застроен с одной стороны старинными домами, а с другой — длинным одноэтажным зданием под одной крышей, несмотря на то, что оно принадлежало десяткам владельцев. Из всех этих зданий только два дома были жилыми: дом, где гостиница «Континенталь», да стоящий
рядом с ним трактир Егорова, знаменитый своими блинами. Остальное все
лавки, вплоть до Тверской.
Трактир Егорова когда-то принадлежал Воронину, и на вывеске была изображена ворона, держащая в клюве блин. Все
лавки Охотного
ряда были мясные, рыбные, а под ними зеленные подвалы. Задние двери
лавок выходили на огромный двор — Монетный, как его называли издревле. На нем были тоже одноэтажные мясные, живорыбные и яичные
лавки, а посредине — двухэтажный «Монетный» трактир. В задней части двора —
ряд сараюшек с погребами и кладовыми, кишевшими полчищами крыс.
Речь Жадаева попала в газеты, насмешила Москву, и тут принялись за очистку Охотного
ряда. Первым делом было приказано иметь во всех
лавках кошек. Но кошки и так были в большинстве
лавок. Это был род спорта — у кого кот толще. Сытые, огромные коты сидели на прилавках, но крысы обращали на них мало внимания. В надворные сараи котов на ночь не пускали после того, как одного из них в сарае ночью крысы сожрали.
После революции
лавки Охотного
ряда были снесены начисто, и вместо них поднялось одиннадцатиэтажное здание гостиницы «Москва»; только и осталось от Охотного
ряда, что два древних дома на другой стороне площади. Сотни лет стояли эти два дома, покрытые грязью и мерзостью, пока комиссия по «Старой Москве» не обратила на них внимание, а Музейный отдел Главнауки не приступил к их реставрации.
На Тверской, против Брюсовского переулка, в семидесятые и в начале восьмидесятых годов, почти
рядом с генерал-губернаторским дворцом, стоял большой дом Олсуфьева — четырехэтажный, с подвальными этажами, где помещались
лавки и винный погреб. И
лавки и погребок имели два выхода: на улицу и во двор — и торговали на два раствора.
Мы дошли до китайского квартала, который начинается тотчас после европейского. Он состоит из огромного
ряда лавок с жильем вверху, как и в Сингапуре. Лавки небольшие, с материями, посудой, чаем, фруктами. Тут же помещаются ремесленники, портные, сапожники, кузнецы и прочие. У дверей сверху до полу висят вывески: узенькие, в четверть аршина, лоскутки бумаги с китайскими буквами. Продавцы, все решительно голые, сидят на прилавках, сложа ноги под себя.
Вода тоже сера и холодна; течение ее незаметно; кажется, что она застыла, уснула вместе с пустыми домами,
рядами лавок, окрашенных в грязно-желтый цвет. Когда сквозь облака смотрит белесое солнце, все вокруг немножко посветлеет, вода отражает серую ткань неба, — наша лодка висит в воздухе между двух небес; каменные здания тоже приподнимаются и чуть заметно плывут к Волге, Оке. Вокруг лодки качаются разбитые бочки, ящики, корзины, щепа и солома, иногда мертвой змеей проплывет жердь или бревно.
За Окой в тумане пыли чуть видны здания ярманки, бесчисленные
ряды лавок, громадные церкви, флажные столбы, трех — и четырехэтажные гостиницы, китайские киоски, персидский караван, минарет татарской мечети и скромный куполок армянской церкви, каналы, мосты, бульвары, водоподъемная башня, множество домов каменных, очень мало деревянных и один железный.
Поехали. С мягкой вначале дороги долгуша попала на бревенчатую мостовую улицы, шедшей круто в гору между
рядами лавок с навесами и галерейками. Теркин вглядывался в них, и у него в груди точно слегка саднило. Самый запах лавок узнавал он — смесь рогож, дегтя, мучных лабазов и кожи. Он был ему приятен.
Неточные совпадения
Поминальный обед был устроен в зале купеческого клуба. Драпировки красноватого цвета и обильный жир позолоты стен и потолка придавали залу сходство с мясной
лавкой; это подсказал Самгину архитектор Дианин; сидя
рядом с ростовщицей Трусовой и аккуратно завертывая в блин розовый кусок семги, он сокрушенно говорил:
Приземистые, однообразно желтые
ряды ее каменных
лавок, открыв широкие пасти дверей, показывали в пещерном сумраке груды разнообразно обработанных металлов, груды полотен, ситца, шерстяных материй.
Ужинали миролюбиво, восхищаясь вкусом сига и огромной индейки, сравнивали гастрономические богатства Милютиных
лавок с богатствами Охотного
ряда, и все, кроме Ореховой, согласились, что в Москве едят лучше, разнообразней. Краснов, сидя против Ногайцева, начал было говорить о том, что непрерывный рост разума людей расширяет их вкус к земным благам и тем самым увеличивает количество страданий, отнюдь не способствуя углублению смысла бытия.
— Капуста кислая с лососиной, — сказала она. — Осетрины нет нигде: уж я все
лавки выходила, и братец спрашивали — нет. Вот разве попадется живой осетр — купец из каретного
ряда заказал, — так обещали часть отрезать. Потом телятина, каша на сковороде…
— Гм, да-с. Нет-с, позвольте; вы покупаете в
лавке вещь, в другой
лавке рядом другой покупатель покупает другую вещь, какую бы вы думали? Деньги-с, у купца, который именуется ростовщиком-с… потому что деньги есть тоже вещь, а ростовщик есть тоже купец… Вы следите?