Более близкие его друзья — а их было у него очень мало — рассказывали, что после него осталась большая поэма
в стихах, посвященная девушке, с которой он и знаком не был, но был в нее тайно влюблен…
Неточные совпадения
Был август 1883 года, когда я вернулся после пятимесячного отсутствия
в Москву и отдался литературной работе: писал
стихи и мелочи
в «Будильнике», «Развлечении», «Осколках», статьи по различным вопросам, давал отчеты о скачках и бегах
в московские газеты.
Иногда кто-нибудь
в это время играл на рояле, кто-нибудь из гостей-певцов пел или читал
стихи.
Каждая «среда» с той поры имела свой протокол… Крупные имена сверкали
в этих протоколах под рисунками, отражавшими быт современности. Кроме художников, писали
стихи поэты. М. А. Лохвицкая, Е. А. Буланина,
В. Я. Брюсов записали на протоколах по нескольку стихотворений.
Начиная от «Челышей» и кончая «Семеновной», с первой недели поста актеры жили весело. У них водились водочка, пиво, самовары, были шумные беседы… Начиная с четвертой — начинало
стихать. Номера постепенно освобождались: кто уезжал
в провинцию, получив место, кто соединялся с товарищем
в один номер. Начинали коптить керосинки: кто прежде обедал
в ресторане, стал варить кушанье дома, особенно семейные.
Просторный зал был отдан
в распоряжение молодежи: студенты, гимназисты, два-три родственника
в голубых рубахах и поддевках,
в лаковых высоких сапогах, две-три молчаливые барышни
в шелковых платьях. Музыка, пение, танцы под рояль.
В промежутках чтение
стихов и пение студенческих песен, вплоть до «Дубинушки по-студенчески». Шум, молодое веселье.
В эти конфетки узенькие билетики вкладывались, по две строчки
стихов. Помню, мне попался билетик...
Лавчонка запиралась
в одиннадцать часов, и я всегда из бани торопился не опоздать, чтобы найти время побеседовать со стариком о театре и поэзии, послушать его новые
стихи, поделиться своими.
Изящным
стихом воспевает «восторгом рыцарь упоенный» прелесть русских Сандуновских бань, которые он посещал со своими друзьями
в каждый свой приезд
в Москву.
Стихи Шумахера печатались
в журналах и издавались отдельно. Любя баню, он воспевал, единственный поэт, ее прелести вкусно и смачно.
Получил от него
в подарок книжку «Продолжение “Евгения Онегина"», написанную недурным
стихом.
— Слушай! — сказал он, слегка поправив Федькину челюсть, — так как ты память любезнейшей моей родительницы обесславил, то ты же впредь каждый день должен сию драгоценную мне память
в стихах прославлять и стихи те ко мне приносить!
Долго, долго молчал Казбич; наконец вместо ответа он затянул старинную песню вполголоса: [Я прошу прощения у читателей в том, что переложил
в стихи песню Казбича, переданную мне, разумеется, прозой; но привычка — вторая натура. (Прим. М. Ю. Лермонтова.)]
— Подруги упрекают меня, дескать — польстилась девушка на деньги, — говорила Телепнева, добывая щипчиками конфекты из коробки. — Особенно язвит Лидия, по ее законам необходимо жить с милым и чтобы — в шалаше. Но — я бытовая и водевильная, для меня необходим приличный домик и свои лошади. Мне заявлено: «У вас, Телепнева, совершенно отсутствует понимание драматизма». Это сказал не кто-нибудь, а — сам, он, который сочиняет драмы. А с милым без драмы — не прожить, как это доказано
в стихах и прозе…
Страсть! все это хорошо
в стихах да на сцене, где, в плащах, с ножами, расхаживают актеры, а потом идут, и убитые и убийцы, вместе ужинать…
— Ах, вот еще кто был, вас спрашивал — эта мамзель, француженка, мамзель Альфонсина де Вердень. Ах как поет хорошо и декламирует тоже прекрасно
в стихах! Потихоньку к князю Николаю Ивановичу тогда проезжала, в Царское, собачку, говорит, ему продать редкую, черненькую, вся в кулачок…
Неточные совпадения
Но когда он убедился, что злодеяние уже совершилось, то чувства его внезапно
стихают, и одна только жажда водворяется
в сердце его — это жажда безмолвия.
Когда запели причастный
стих,
в церкви раздались рыдания,"больше же всех вопили голова и предводитель, опасаясь за многое имение свое".
Но страннее всего, что он был незнаком даже со
стихами Державина: Калигула! твой конь
в сенате Не мог сиять, сияя
в злате: Сияют добрые дела!
Даже сочинены были
стихи,
в которых автор добирался до градоначальниковой родительницы и очень неодобрительно отзывался о ее поведении.
Когда чтец кончил, председатель поблагодарил его и прочел присланные ему
стихи поэта Мента на этот юбилей и несколько слов
в благодарность стихотворцу. Потом Катавасов своим громким, крикливым голосом прочел свою записку об ученых трудах юбиляра.