В глубине зала вверху виднелась темная ниша в стене, вроде какой-то таинственной ложи, а рядом с ней были редкостные английские часы, огромный золоченый маятник которых казался неподвижным, часы шли бесшумно.
Неточные совпадения
Привожу слова пушкинского Пимена, но я его несравненно богаче: на пестром фоне хорошо знакомого мне прошлого, где уже умирающего, где окончательно исчезнувшего, я вижу растущую не по дням, а по часам новую Москву. Она ширится, стремится вверх и вниз,
в неведомую доселе стратосферу и
в подземные
глубины метро, освещенные электричеством, сверкающие мрамором чудесных
зал.
В его воспоминании были: шествие арестантов, мертвецы, вагоны с решетками и запертые там женщины, из которых одна мучается без помощи родами, а другая жалостно улыбается ему из-зa железной решетки. В действительности же было перед ним совсем другое: уставленный бутылками, вазами, канделябрами и приборами стол, снующие около стола проворные лакеи.
В глубине залы перед шкапом, за вазами с плодами и бутылками, буфетчик и спины подошедших к буфету отъезжающих.
Точно из-под земли вырос тонкий, длинный офицер с аксельбантами. Склонившись с преувеличенной почтительностью, он выслушал приказание, потом выпрямился, отошел на несколько шагов
в глубину залы и знаком приказал музыкантам замолчать.
Пока судьи совещаются, Толпенников выкуривает с генералом папиросу, о чем-то смеется, кому-то пожимает руку и уходит
в глубину залы, к окну, чтобы еще раз пережить свою речь. Она звучит еще в его ушах, когда его настигает толстяк-околоточный.
Неточные совпадения
Когда судебный пристав с боковой походкой пригласил опять присяжных
в залу заседания, Нехлюдов почувствовал страх, как будто не он шел судить, но его вели
в суд.
В глубине души он чувствовал уже, что он негодяй, которому должно быть совестно смотреть
в глаза людям, а между тем он по привычке с обычными, самоуверенными движениями, вошел на возвышение и сел на свое место, вторым после старшины, заложив ногу на ногу и играя pince-nez.
Плохонький
зал, переделанный из какой-то оранжереи, был скупо освещен десятком ламп; по стенам висели безобразные гирлянды из еловой хвои, пересыпанной бумажными цветами. Эти гирлянды придавали всему
залу похоронный характер. Около стен, на вытертых диванчиках, цветной шпалерой разместились дамы;
в глубине,
в маленькой эстраде, заменявшей сцену, помещался оркестр; мужчины жались около дверей. Десятка два пар кружились по
залу, подымая облако едкой пыли.
— Господин Кармазинов, — раздался вдруг один свежий юный голос из
глубины залы. Это был голос очень молоденького учителя уездного училища, прекрасного молодого человека, тихого и благородного, у нас недавнего еще гостя. Он даже привстал с места. — Господин Кармазинов, если б я имел счастие так полюбить, как вы нам описали, то, право, я не поместил бы про мою любовь
в статью, назначенную для публичного чтения…
(Подают мороженое. Гости расходятся к другому концу
залы и по одному уходят
в другие комнаты, так что наконец Арбенин и Нина остаются вдвоем. Неизвестный показывается
в глубине театра.)
Изящно меблированная комната
в усадьбе Купавиной. Дамский письменный стол со всем прибором;
в глубине растворенная дверь
в залу; две двери по сторонам.