Они уходят, я надеваю фрак и хочу идти. Звонок. Входят еще трое: мой знакомый, старый москвич Шютц, корреспондент какой-то венской газеты, другой, тоже знакомый, москвич, американец Смит, который мне представляет типичнейшего американского
корреспондента газеты. Корреспондент ни слова по-русски, ему переводит Смит. Целый допрос. Каждое слово американец записывает.
Неточные совпадения
Он, чтобы выслужиться перед начальством, поставил себе в обязанность прославлять Долгорукова, для чего просто податливым
газетам он приказывал писать, что ему надо было, а в «Русских ведомостях» состоял даже
корреспондентом, стараясь заслужить милость этого единственного непокорного издания.
В 1892 году мне пришлось невольно сделаться безвестным
корреспондентом английской
газеты.
Дня через три вдруг я вижу в этой
газете заметку «Средство от холеры» — по цензурным условиям ни о Донской области, ни о
корреспонденте «Русских ведомостей» не упоминалось, а было напечатано, что «редактор журнала „Спорт“ В.А. Гиляровский заболел холерой и вылечился калмыцким средством: на лошади сделал десять верст галопа по скаковому кругу — и болезнь как рукой сняло».
Входят двое: русский, Редер,
корреспондент австрийской
газеты, а с ним японец,
корреспондент токийской
газеты. Меня интервьюируют. Японец с удивлением смотрит на меня, поражается, а Редер сообщает, что «Русские ведомости» арестованы и в редакции и у газетчиков отбирают номера
газеты.
«Вчера Морозовы ореховские приезжали оба, и Викула и Тимофей, говорят, ваша
газета бунт на фабрике сделала, обе фабрики шумят. Ваш „Листок“ читают, по трактирам собираясь толпами, на кладбище тоже все читают. Князь рассердился:
корреспондента, говорит, арестовать и выслать».
Весной 1896 года «Русские ведомости» обратились ко мне с просьбой дать для них описание коронации. Кроме меня, должны были еще участвовать от них два
корреспондента. Подали мы трое — я, Лукин и Митропольский в коронационную комиссию заблаговременно список на три лица, но охранное отделение утвердило только двух, а меня вычеркнуло, и редакция возвратила мне мои две фотографические карточки в полной неприкосновенности, поручив мне только давать для
газеты уличные сцены.
Я отдал ему фотографии и недели через две получил билет и печатный список
корреспондентов на коронацию, в котором значился и я
корреспондентом «Нового времени». Кроме меня, в списке стояло еще четыре
корреспондента этой
газеты, а пятым сам А.С. Суворин. Мне там было делать нечего, я преспокойно работал для «Русских ведомостей», а благодаря марке «Нового времени» везде имел первое место.
Действительно, оказалось, что речь Витте напечатана в
газетах от Северного телеграфного агентства только в «Новом времени»; в агентских телеграммах значилось казенное сообщение об открытии, законченное словами: «Министр вошел на кафедру и произнес речь», а далее от редакции: «См. выше телеграмму нашего
корреспондента».
Вначале выставка пустовала. Приезжих было мало,
корреспонденты как столичных, так и провинциальных
газет писали далеко не в пользу выставки и, главное, подчеркивали, что многое на ней не готово, что на самом деле было далеко не так. Выставка на ее 80 десятинах была так громадна и полна, что все готовое и заметно не было. Моя поездка по редакциям кое-что разъяснила мне, и
газеты имели действительно огромное влияние на успех выставки.
Такими же моськами оказались и многие
корреспонденты и редакторы
газет. Я переговорил со многими редакторами
газет, которые мне пришлось посетить. Они охотнее печатали обличительные корреспонденции только потому, что обличительное читается лучше, показывает, что
газета никого не боится, даже самого устроителя Витте всемогущего, которого все терпеть не могли.
В половине апреля 1899 года меня вызвал по телефону в Петербург А.В. Амфитеатров и предложил мне взять на себя обязанности
корреспондента из Москвы и заведование московским отделением вновь выходящей большой
газеты «Россия».
Она была напечатана в «России» 30 июня за моей подписью, потому что в Петербурге имелись слухи о моем аресте. В том же номере
газеты была напечатана телеграмма другого сербского
корреспондента, сообщавшая о моем аресте.
Неточные совпадения
Появилась даже в столичных
газетах длинная корреспонденция о деле Полуянова, причем неизвестный
корреспондент намекал, что это дело служит только к целому ряду других, которые Полуянов покрывал «из благодарности».
Одному «
корреспонденту» не нашлось места в
газете, но тут уж ничего нельзя было поделать, потому что «
корреспондент» морозовские ситцы предпочитал кубышинским и ни он, ни Кубышкин не соглашались ни пяди уступить из своих убеждений.
— Вот, вот… Что мне может сказать Анна Петровна, когда я в одно прекрасное утро объявлюсь пред ней добровольцем? Ведь умные-то книжки все за меня, а тут я еще поеду
корреспондентом от «Нашей
газеты». Ха-ха… Ради бога, все это между нами. Величайший секрет… Я хотел сказать тебе… хотел…
— Вчера Морозовы ореховские приезжали оба, и Викула и Тимофей, говорят, ваша
газета бунт на фабрике сделала, обе фабрики шумят. Ваш «Листок» читают по трактирам, собираются толпами, на кладбище, — там тоже читают. Князь рассердился,
корреспондента, говорит, арестовать и выслать.
Это место стало гуляньем: из Москвы и Петербурга вскоре приехали: Львов-Кочетов из «Московских ведомостей», А.Д. Курепин из «Нового времени», Н.П. Кичеев из «Новостей» Нотовича и много, много разных
корреспондентов разных
газет и публики из ближайших городов и имений.