Неточные совпадения
Да и негде было видеть сотрудников «Московских ведомостей» — они как-то
жили своей жизнью, не знались с сотрудниками других газет, и только один из них, театральный рецензент С.
В. Флеров (Васильев), изящный и скромный, являлся на всех премьерах театров, но он ни по наружности, ни по взглядам, ни по статьям не был похож на
своих соратников по изданию, «птенцов гнезда Каткова» со Страстного бульвара.
— Да вот хоть
в этом! Я уж все обдумал, и выйдет по-хорошему. На ваше счастье мы встретились: я и
в город-то случайно, по делу, приезжал — безвыходно
живу на хуторе и хозяйствую. Я уж год как на льготе. Пару кровных кобыл купил…
свой табунок, виноградничек… Пухляковский виноград у меня очень удался ныне. Да вот увидите. Вы помните моего старого Тебенька, на котором я
в позапрошлом году офицерскую скачку взял? Вы его хотели еще
в своем журнале напечатать…
Все возмутились, но сделать ничего нельзя было. Отозвались тем, что начали ему наперебой давать частные уроки, — и этим он существовал, пока силы были. Но пришла старость, метаться по урокам сил нет, семьища — все мал мала меньше…
В нужде
живет старик
в своем домишке
в станице Персияновка.
Десятки лет
в Московском зоологическом саду
жил до самой
своей смерти Мамлик, величайший слон
в Европе, привезенный из Индии. Равного ему не было даже
в берлинском зоологическом саду.
Этот псевдоним имел
свою историю. Н.И. Пастухов с семьей, задолго до выхода
своей газеты,
жил на даче
в селе Волынском за Дорогомиловской заставой. После газетной работы по ночам, за неимением денег на извозчика, часто ходил из Москвы пешком по Можайке, где грабежи были не редкость, особенно на Поклонной горе. Уж очень для грабителей место было удобное — издали все кругом видно.
Кроме «Старого знакомого», Н.И. Пастухов подписывал иногда
свои статьи «Дедушка с Арбата» —
в память, видимо, того времени, когда он, приехав
в Москву,
жил по разным квартирам
в арбатских переулках.
На другой день мы были
в Законорье, у вдовы Чуркина Арины Ефимовны, которая
жила с дочкой-подростком
в своем доме близ трактира.
В трактире уже все знали о том, что Костя осрамился, и все радовались. Вскоре его убили крестьяне
в Болоте, близ деревни Беливы. Уж очень он грабил
своих, главным образом сборщиков на погорелое, когда они возвращаются из поездок с узлами и деньгами.
А.П. Сухов был сыном касимовского крестьянина, умершего
в 1848 году от холеры. Похоронив мужа, вдова Сухова пришла со
своим десятилетним мальчиком из деревни
в Москву и поступила работницей
в купеческую семью, а сына отдала к живописцу вывесок
в ученье, где он и
прожил горьких девять лет: его часто били, много и за все.
Живя в Москве широкой жизнью, вращаясь
в артистическом и литературном мире, задавая для
своих друзей обеды, лет через десять
В.М. Лавров понял, что московская жизнь ему не под силу.
В 1893 году он купил
в восьми верстах от городка Старая Руза, возле шоссе, клочок леса между двумя оврагами, десятин двадцать, пустошь Малеевку, выстроил
в этом глухом месте дом, разбил сад и навсегда выехал из Москвы, посещая ее только по редакционным делам
в известные дни, не больше раза
в неделю.
Родительница его, из фамилии Колязиных, в девицах Agathe, а в генеральшах Агафоклея Кузьминишна Кирсанова, принадлежала к числу «матушек-командирш», носила пышные чепцы и шумные шелковые платья, в церкви подходила первая ко кресту, говорила громко и много, допускала детей утром к ручке, на ночь их благословляла, — словом,
жила в свое удовольствие.
Жизнь ее наполнилась так тихо, незаметно для всех, что она
жила в своей новой сфере, не возбуждая внимания, без видимых порывов и тревог. Она делала то же, что прежде, для всех других, но делала все иначе.
Неточные совпадения
Так как я знаю, что за тобою, как за всяким, водятся грешки, потому что ты человек умный и не любишь пропускать того, что плывет
в руки…» (остановясь), ну, здесь
свои… «то советую тебе взять предосторожность, ибо он может приехать во всякий час, если только уже не приехал и не
живет где-нибудь инкогнито…
Да распрямиться дедушка // Не мог: ему уж стукнуло, // По сказкам, сто годов, // Дед
жил в особой горнице, // Семейки недолюбливал, //
В свой угол не пускал;
А если и действительно //
Свой долг мы ложно поняли // И наше назначение // Не
в том, чтоб имя древнее, // Достоинство дворянское // Поддерживать охотою, // Пирами, всякой роскошью // И
жить чужим трудом, // Так надо было ранее // Сказать… Чему учился я? // Что видел я вокруг?.. // Коптил я небо Божие, // Носил ливрею царскую. // Сорил казну народную // И думал век так
жить… // И вдруг… Владыко праведный!..»
Правдин. Если вы приказываете. (Читает.) «Любезная племянница! Дела мои принудили меня
жить несколько лет
в разлуке с моими ближними; а дальность лишила меня удовольствия иметь о вас известии. Я теперь
в Москве,
прожив несколько лет
в Сибири. Я могу служить примером, что трудами и честностию состояние
свое сделать можно. Сими средствами, с помощию счастия, нажил я десять тысяч рублей доходу…»
Скотинин. Суженого конем не объедешь, душенька! Тебе на
свое счастье грех пенять. Ты будешь
жить со мною припеваючи. Десять тысяч твоего доходу! Эко счастье привалило; да я столько родясь и не видывал; да я на них всех свиней со бела света выкуплю; да я, слышь ты, то сделаю, что все затрубят:
в здешнем-де околотке и житье одним свиньям.