Старики бурлаки еще помнили Собаку-барина. Называли даже
его фамилию. Но я ее не упомнил, какая-то неяркая. Его имение было на высоком берегу Волги, между Ярославлем и Костромой. Помещик держал псарню и на проходящих мимо имения бурлаков спускал собак. Его и прозвали Собака-барин, а после него кличка так и осталась, перемена — Собака-барин!
Казань Бурлаку свой город. Он уроженец Симбирска, был студентом Казанского университета, не кончил, поступил в пароходство, был капитаном парохода «Бурлак» — отсюда
его фамилия по сцене. Настоящая фамилия его Андреев. На Волге тогда капитанов Андреевых было три, и для отличия к фамилиям прибавляли название парохода. Были Андреев-Велизарий, Андреев-Ольга и Андреев-Бурлак. Потом он бросил капитанство и поступил на сцену.
Неточные совпадения
Родился я в глухих Сямских лесах Вологодской губернии, где отец после окончания курса семинарии был помощником управляющего лесным имением графа Олсуфьева, а управляющим был черноморский казак Петро Иванович Усатый, в 40-х годах променявший кубанские плавни на леса севера и одновременно
фамилию Усатый на Мусатов, так, по крайней мере, адресовали
ему письма из барской конторы, между тем как на письмах с Кубани значилось Усатому.
Надо теперь пояснить, что Китаев был совсем не Китаев, а Василий Югов, крепостной, барской волей сданный не в очередь в солдаты и записанный под
фамилией Югов в честь реки Юг, на которой
он родился.
Здесь
их крестили, давали имя и
фамилию, какая на ум придет, но, впрочем, не мудрствовали, а более называли по имени крестного отца.
Подробнее об этом дальше, а пока я скажу, что «Обреченные» — это беллетристический рассказ с ярким и верным описанием ужасов этого завода, где все имена и
фамилии изменены и не назван даже самый город, где был этот завод, а главные действующие лица заменены другими, — словом, написан так, чтобы и узнать нельзя было, что одно из действующих лиц — я, самолично, а другое главное лицо рассказа совсем не такое, как
оно описано, только разве наружность сохранена…
Настоящая
фамилия его была Анонсов.
Одна из серьезных бесед началась анекдотом. Служил у нас первым любовником некоторое время актер Белов и потребовал, чтобы Далматов разрешил
ему сыграть в свой бенефис Гамлета. Далматов разрешил. Белов сыграл скверно, но сбор сорвал. Настоящая
фамилия Белова была Бочарников.
Он крестьянин Тамбовской губернии, малограмотный. С
ним я путешествовал пешком из Моршанска в Кирсанов в труппе Григорьева.
— Сидим с Саввой в директорском кабинете в отцовском кресле. Посмотрел в напечатанном списке членов свою
фамилию и говорит: «Очень, очень-с хорошо-с… очень-с рад-с… успеха желаю-с…» Я
ему о тысяче рублей заимообразно… Как кипятком
его ошпарил!
Он откинулся к спинке кресла, поднял обе руки против головы, ладонями наружу, как на иконах молящихся святых изображают, закатив вверх свои калмыцкие глаза, и елейно зашептал...
Но эти люди были особые: Вася Васильев — народник, друг народовольцев, счастливо удравший вовремя. А не удалось бы
ему удрать, так процесс был бы не 193-х, а 194-х. (Васильев — псевдоним.
Его настоящая
фамилия Шведевенгер. Но в паспорте — Васильев.)
Один из них, например, вот этот, что имеет толстое лицо… не вспомню
его фамилии, никак не может обойтись без того, чтобы, взошедши на кафедру, не сделать гримасу, вот этак (делает гримасу),и потом начнет рукою из-под галстука утюжить свою бороду.
— Да после обеда нет заслуги! Ну, так я вам дам кофею, идите умывайтесь и убирайтесь, — сказала баронесса, опять садясь и заботливо поворачивая винтик в новом кофейнике. — Пьер, дайте кофе, — обратилась она к Петрицкому, которого она называла Пьер, по
его фамилии Петрицкий, не скрывая своих отношений с ним. — Я прибавлю.
— Я бы не смел останавливать вас, — заметил он, — но один врач — он живет в Дюссельдорфе, что близ Рейна… я забыл
его фамилию — теперь я читаю его книгу и, если угодно, могу доставить вам… Он предлагает отменные гигиенические правила… Он советует…
Неточные совпадения
Очевидное нетерпение члена Совета, желавшего уйти от
него, не смущало Алексея Александровича;
он перестал излагать, только когда член, воспользовавшись проходом лица Царской
фамилии, ускользнул от
него.
У подошвы скалы в кустах были привязаны три лошади; мы своих привязали тут же, а сами по узкой тропинке взобрались на площадку, где ожидал нас Грушницкий с драгунским капитаном и другим своим секундантом, которого звали Иваном Игнатьевичем;
фамилии его я никогда не слыхал.
Но мы стали говорить довольно громко, позабыв, что герой наш, спавший во все время рассказа
его повести, уже проснулся и легко может услышать так часто повторяемую свою
фамилию.
Он же человек обидчивый и недоволен, если о
нем изъясняются неуважительно. Читателю сполагоря, рассердится ли на
него Чичиков или нет, но что до автора, то
он ни в каком случае не должен ссориться с своим героем: еще не мало пути и дороги придется
им пройти вдвоем рука в руку; две большие части впереди — это не безделица.
В последней строке не было размера, но это, впрочем, ничего: письмо было написано в духе тогдашнего времени. Никакой подписи тоже не было: ни имени, ни
фамилии, ни даже месяца и числа. В postscriptum [В приписке (лат.).] было только прибавлено, что
его собственное сердце должно отгадать писавшую и что на бале у губернатора, имеющем быть завтра, будет присутствовать сам оригинал.
Смотря долго на имена
их,
он умилился духом и, вздохнувши, произнес: «Батюшки мои, сколько вас здесь напичкано! что вы, сердечные мои, поделывали на веку своем? как перебивались?» И глаза
его невольно остановились на одной
фамилии: это был известный Петр Савельев Неуважай-Корыто, принадлежавший когда-то помещице Коробочке.