Мы не успели послать им подкрепления, а через три
дня пришли наши на смену, и там оказалось 18 трупов наших пластунов, над ними турки жестоко надругались.
Неточные совпадения
— Ладно, ладно…
Приходи на второй
день. Куличом накормим. Яйца с ребятами покатаешь. Ишь ты, окаянный! Сам дошел… А я думал уж — они в тебя, нечистые, вселились да поворачивают… Крутят тебя.
На вечернем учении повторилось то же. Рота поняла, в чем
дело. Велиткин
пришел с ученья туча тучей, лег на нары лицом в соломенную подушку и на ужин не ходил. Солдаты шептались, но никто ему не сказал слова.
Дело начальства наказывать, а смеяться над бедой грех — такие были старые солдатские традиции. Был у нас барабанщик, невзрачный и злополучный с виду, еврей Шлема Финкельштейн. Его перевели к нам из пятой роты, где над ним издевались командир и фельдфебель, а здесь его приняли как товарища.
— Ах, мерзавцы! — гремит Далматов и продолжает чихать на весь сад. Мы исчезаем. На другой
день как ни в чем не бывало Далматов
пришел на репетицию, мы тоже ему виду не подали, хотя он подозрительно посматривал на мою табакерку, на Большакова и на Давыдова. Много после я рассказал ему о проделке, да много-много лет спустя, незадолго до смерти В.Н. Давыдова, сидя в уборной А.И. Южина в Малом театре, мы вспоминали прошлое. Давыдов напомнил...
На другой
день в 9 утра я
пришел в казармы. Опухший, должно быть, от бессонной ночи Инсарский
пришел вслед за мной.
Поезд отходил в два часа
дня, но эшелон с 12 уже сидел в товарных вагонах и распевал песни. Среди провожающих было много немцев-колонистов, и к часу собралась вся труппа провожать меня: нарочно репетицию отложили. Все с пакетами, с корзинами. Старик Фофанов
прислал оплетенную огромную бутыль, еще в старину привезенную им из Индии, наполненную теперь его домашней вишневкой.
Полюбил меня Карганов и в тот же вечер
пришел к нам в палатку с двумя бутылками прекрасного кахетинского, много говорил о своих боевых
делах, о знаменитом Бакланове, который его любил, и, между прочим, рассказал, как у него из-под носа убежал знаменитый абрек Хаджи-Мурат, которого он под строгим конвоем вел в Тифлис.
И действительно, были в своей бесплатной губернаторской ложе и
прислали в
день бенефиса в кассу на мое имя конверт с губернаторской визитной карточкой и приложением новой четвертной за ложу.
Это был самый потрясающий момент в моей богатейшей приключениями и событиями жизни. Это мое торжество из торжеств. А тут еще Бурлак сказал, что Кичеев просит
прислать для «Будильника» и стихов, и прозы еще. Я ликовал. И в самом
деле думалось: я, еще так недавно беспаспортный бродяга, ночевавший зимой в ночлежках и летом под лодкой да в степных бурьянах, сотни раз бывший на границе той или другой погибели, и вдруг…
«Какой же он неверующий? С его сердцем, с этим страхом огорчить кого-нибудь, даже ребенка! Всё для других, ничего для себя. Сергей Иванович так и думает, что это обязанность Кости — быть его приказчиком. Тоже и сестра. Теперь Долли с детьми на его опеке. Все эти мужики, которые каждый
день приходят к нему, как будто он обязан им служить».
Но старый Тарас готовил другую им деятельность. Ему не по душе была такая праздная жизнь — настоящего дела хотел он. Он все придумывал, как бы поднять Сечь на отважное предприятие, где бы можно было разгуляться как следует рыцарю. Наконец в один
день пришел к кошевому и сказал ему прямо:
Неточные совпадения
Добчинский. Непредвиденное
дело:
приходим в гостиницу…
Батюшка
пришлет денежки, чем бы их попридержать — и куды!.. пошел кутить: ездит на извозчике, каждый
день ты доставай в кеятр билет, а там через неделю, глядь — и посылает на толкучий продавать новый фрак.
Столько лежит всяких
дел, относительно одной чистоты, починки, поправки… словом, наиумнейший человек
пришел бы в затруднение, но, благодарение богу, все идет благополучно.
X л е с т а к о в (принимая деньги).Покорнейше благодарю. Я вам тотчас
пришлю их из деревни… у меня это вдруг… Я вижу, вы благородный человек. Теперь другое
дело.
Пришел: «Ох-ох! умаялся, // А
дело не поправилось, // Пропали мы, жена!