— Вот ключ, отопри кладовку, но сперва протри снаружи левое окно. Там, под ним, в театральном уголке
стоит белый китайский сундук… Помнишь? Мы его с собой возьмем в отъезд.
Неточные совпадения
Я был одет в пиджак, красную рубаху и высокие сапоги. Корсиков являл жалкую фигуру в лаковых ботинках, шелковой, когда-то
белой стеганой шляпе и взятой для тепла им у сердобольной или зазевавшейся кухарки ватной кацавейки с турецкими цветами. Дорогой питались желтыми огурцами у путевых сторожей, а иногда давали нам и хлебца. Шли весело. Ночевали на воздухе. Погода
стояла на наше счастье, теплая и ясная.
Я вскочил и ошалел. В двери кабинета
стоял весь в
белом человек, подняв руки кверху. Из-за его ладони мне не видно было лица.
глядя на нас жадным взором, —
стоял в одном нижнем
белье и в опорках положительно Аполлон Бельведерский. Он был выше всех на голову,
белые атлетические руки, на мизинце огромный холеный ноготь, какие тогда носили великосветские франты.
На том самом месте этой огромной, высокой церкви Большого Вознесения, у Никитских ворот, где сто лет назад под золотыми венцами
стояли Александр Пушкин и Наталья Гончарова, высился весь в цветах и венках
белый гроб, окруженный беспрерывно входящими и выходящими москвичами, пришедшими поклониться останкам своей любимицы, великой артистке Марии Ермоловой. Здесь собрались те, которые не будут иметь возможности завтра присутствовать на торжественной гражданской панихиде в Малом театре.
В черном сюртуке, единственном во всем зале, опершись на спинку кресла красного дерева кистями обеих рук, белых-белых,
стоит передо мной Вольский.
Стояла белая зима с жестокою тишиной безоблачных морозов, плотным, скрипучим снегом, розовым инеем на деревьях, бледно-изумрудным небом, шапками дыма над трубами, клубами пара из мгновенно раскрытых дверей, свежими, словно укушенными лицами людей и хлопотливым бегом продрогших лошадок.
В полуверсте от местечка, на голой, далеко расчищенной кругом площадке,
стояло белое небольшое здание, обнесенное каменной стеной.
Подъезжая к пригорку, на котором
стоял белый кош Ляховской, Привалов издали заметил какую-то даму, которая смотрела из-под руки на него. «Уж не пани ли Марина?» — подумал Привалов. Каково было его удивление, когда в этой даме он узнал свою милую хозяйку, Хионию Алексеевну. Она даже сделала ему ручкой.
Неточные совпадения
Ни дома уцелевшего, // Одна тюрьма спасенная, // Недавно побеленная, // Как
белая коровушка // На выгоне,
стоит.
Плутали таким образом среди
белого дня довольно продолжительное время, и сделалось с людьми словно затмение, потому что Навозная слобода
стояла въяве у всех на глазах, а никто ее не видал.
На углу тротуара в коротком модном пальто, с короткою модною шляпой на бекрень, сияя улыбкой
белых зуб между красными губами, веселый, молодой, сияющий,
стоял Степан Аркадьич, решительно и настоятельно кричавший и требовавший остановки.
На столе
стояли аккуратно стклянки, графин, и сложено было нужное
белье и работа broderie anglaise Кити.
Она быстро оделась, сошла вниз и решительными шагами вошла в гостиную, где, по обыкновению, ожидал ее кофе и Сережа с гувернанткой. Сережа, весь в
белом,
стоял у стола под зеркалом и, согнувшись спиной и головой, с выражением напряженного внимания, которое она знала в нем и которым он был похож на отца, что-то делал с цветами, которые он принес.