Неточные совпадения
Изгнанный из театра перед уходом на донские гирла, где отец и братья его были рыбаками, Семилетов пришел к Анне Николаевне, бросился
в ноги и стал просить прощенья. На эту сцену случайно вошел Григорьев, произошло объяснение, закончившееся тем, что Григорьев простил его. Ваня поклялся, что никогда
в жизни ни капли хмельного не выпьет. И сдержал
свое слово: пока
жив был Григорий Иванович, он служил у него
в театре.
О театре — ни слова, а это ему вскочило
в копеечку. Вся труппа
жила в его новой гостинице — прекрасной, как
в большом городе. Квартира и содержание всей труппы шли за счет Иванова. Все проходило по секрету от матери, безвыездно жившей
в своем имении
в окружении старообрядческих начетчиков и разных стариц, которых сын ублажал подарками, чтоб они не сплетничали матери о его забавах.
В Тамбове Изорин появился перед Масленицей, мирно
проживал у
своего друга, стараясь меньше показываться
в «высшем» обществе, где были у него и друзья и враги. Но враги не личные, а по политическим взглядам.
В Париже Н. П. Вышеславцев
прожил в течение нескольких лет
свое состояние и впоследствии был привлечен за участие
в Коммуне, но, как русский дворянин известной фамилии, не был расстрелян, а только выслан. Когда он явился
в Россию без гроша денег, родственники-помещики отшатнулись от «якобинца», и он
проживал у
своих друзей по их имениям.
Зашел домой —
жил я у певчего недалеко от театра, — заплатил три рубля за квартиру, сказал, что еду
в Саратов, распрощался дружески и ушел, захватив с собою
свое имущество: узелок с переменой белья.
— Александр Иванович! Раздевайся, умывайся и входи. А ты, Федя, закусить накрой… да самоварчик… Это мой старый приятель… Александр Иванович Якушкин. Брат того народника, Павла Якушкина, которого Некрасов упоминает
в своей поэме «Кому на Руси
жить хорошо»… Помнишь...
Дружеская встреча с ним на разговенье у А. А. Бренко сразу подняла меня
в глазах тех, кто знал Васю и кто знал, что он
живет по паспорту клинского мещанина Васильева, а на самом деле он вовсе не Васильев, а Шведевенгер, скрывшийся из Петербурга во время обыска
в Слепцовской коммуне
в Эртелевом переулке. На месте того старого дома, где была эта коммуна, впоследствии А. А. Суворин выстроил огромный дворец для
своей газеты «Новое время».
Да и не трудно было расплескать миллионы. Два сына Губонина были люди некоммерческие. Отцовское дело было с убытком ликвидировано. Гурзуф продан, из
своего дома пришлось выехать на квартиру, и братьев разорили ростовщики. Первое время, пока еще были средства, братья
жили широко. Благотворительные генералы и дамы-благотворительницы обирали их вовсю, да вообще у них никому отказу не было
в деньгах.
Я не свожу глаз с Ермоловой — она боится пропустить каждый звук. Она
живет. Она едет по этим полям
в полном одиночестве и радуется простору, волнам золотого моря колосьев, стаям птиц. Это я вижу
в ее глазах, вижу, что для нее нет ничего окружающего ее, ни седого Юрьева, который возвеличил ее
своей пьесой, ни Федотовой, которая не радуется новой звезде, ни Рено, с ее красотой, померкшей перед ней, полной жизни и свежести… Она смотрит вдаль… Видит только поля, поля, поля…
— Не удивляйся, что я так хорошо говорю по-русски, —
в молодости я долго
жил в Тифлисе, там изучил вашу медицину, прибавив ее к
своим горским знаниям. Мой отец тоже лечил
своих.
Служу
в Воронеже. Прекрасный летний театр, прекрасная труппа. Особый успех имеют Далматов и инженю М. И. Свободина-Барышова. Она, разойдясь со
своим мужем, известным актером Свободиным-Козиенко, сошлась с Далматовым. Это была чудесная пара, на которую можно любоваться. С этого сезона они
прожили неразлучно несколько лет. Их особенно принимала избалованная воронежская публика, а сборов все-таки не было.
Надо заметить, что Дьяченко, известный драматург,
жил в Воронеже, где сам ставил
свои пьесы, всегда на современные жгучие темы, и был любимцем местной публики, и особенно молодежи, так как все его пьесы были именно «с душком».
Старший
в молодости еще служил приказчиком
в Воронеже, а младший после смерти отца, ставшего уже исправником,
жил со
своей матерью и женой
в том же самом домике, где родился, держал тут же овощную лавку, и
в Москву его жена отпускала только со
своим отцом.
Леберка
жила в то время со
своими щенками
в том самом темном подвальном коридоре театра, на который выходили двери комнаток, где
жил В. Т. Островский и останавливались проезжие и проходящие актеры и куда выходила и моя каютка с пустыми ящиками из-под вина, моя постель
в первые дни после приезда
в Тамбов.
В Струкову был, конечно, платонически и безнадежно, влюблен Вася, чего она не замечала. Уже десятки лет спустя я ее встретил
в Москве, где она
жила после смерти
своего мужа Свободина (Козиенко), умершего на сцене Александрийского театра
в 1892 году. От него у нее был сын Миша Свободин, талантливый молодой поэт, московский студент, застрелившийся неожиданно для всех. Я его встречал по ночам
в игорных залах Художественного кружка. Он втянулся
в игру, и, как говорили, проигрыш был причиной его гибели.
Неточные совпадения
Так как я знаю, что за тобою, как за всяким, водятся грешки, потому что ты человек умный и не любишь пропускать того, что плывет
в руки…» (остановясь), ну, здесь
свои… «то советую тебе взять предосторожность, ибо он может приехать во всякий час, если только уже не приехал и не
живет где-нибудь инкогнито…
Да распрямиться дедушка // Не мог: ему уж стукнуло, // По сказкам, сто годов, // Дед
жил в особой горнице, // Семейки недолюбливал, //
В свой угол не пускал;
А если и действительно //
Свой долг мы ложно поняли // И наше назначение // Не
в том, чтоб имя древнее, // Достоинство дворянское // Поддерживать охотою, // Пирами, всякой роскошью // И
жить чужим трудом, // Так надо было ранее // Сказать… Чему учился я? // Что видел я вокруг?.. // Коптил я небо Божие, // Носил ливрею царскую. // Сорил казну народную // И думал век так
жить… // И вдруг… Владыко праведный!..»
Правдин. Если вы приказываете. (Читает.) «Любезная племянница! Дела мои принудили меня
жить несколько лет
в разлуке с моими ближними; а дальность лишила меня удовольствия иметь о вас известии. Я теперь
в Москве,
прожив несколько лет
в Сибири. Я могу служить примером, что трудами и честностию состояние
свое сделать можно. Сими средствами, с помощию счастия, нажил я десять тысяч рублей доходу…»
Скотинин. Суженого конем не объедешь, душенька! Тебе на
свое счастье грех пенять. Ты будешь
жить со мною припеваючи. Десять тысяч твоего доходу! Эко счастье привалило; да я столько родясь и не видывал; да я на них всех свиней со бела света выкуплю; да я, слышь ты, то сделаю, что все затрубят:
в здешнем-де околотке и житье одним свиньям.