Неточные совпадения
В Кружке он также
пил чаек с
изюмом и медом, бывал на всех спектаклях и репетициях Кружка, на всех премьерах Малого театра, но в тот сезон сам не выступал на сцене: страдал астмой.
Во многих лавках и закрытых клетках
пели соловьи, знаменитые курские соловьи, за которых любители платили сотни рублей. На развале — пряники,
изюм, чернослив, шептала, урюк горами высились. Гармонисты, песенники, рожечники, гусляры — повсюду. Около материй толпились бабы в паневах, сарафанах и платках и модные дамы-помещицы. Коридор и полы лавок
были мягки от свежего душистого сена и травы — душистой мяты и полыни.
Островский, на мое счастье,
был в периоде своего загула, когда ему требовались слушатели, которым он читал стихи, монологи, рассказывал о своих успехах. Днем такие слушатели находились. Он угощал их в отдельных комнатках трактиров, но, когда наступала ночь, нанимал извозчика по часам, лошадь ставилась на театральном дворе под навесом, а владелец ее зарабатывал по сорок копеек в час, сидя до рассвета в комнатке Василия Трофимовича за водкой и закуской, причем сам хозяин закусывал только
изюмом или клюквой.
Передонов принялся
есть изюм, как он был, не мытый и не чищенный, и съел весь фунт быстро и жадно, стоя у стола, озираясь на дверь, чтобы Клавдия не вошла невзначай.
Неточные совпадения
При этом всегда они брали с собой кутью на белом блюде, в салфетке, а кутья
была сахарная из рису и
изюму, вдавленного в рис крестом.
Это она сказала на Сибирской пристани, где муравьиные вереницы широкоплечих грузчиков опустошали трюмы барж и пароходов, складывали на берегу высокие горы хлопка, кож, сушеной рыбы, штучного железа, мешков риса,
изюма, катили бочки цемента, селедок, вина, керосина, машинных масл. Тут шум работы
был еще более разнообразен и оглушителен, но преобладал над ним все-таки командующий голос человека.
У ней
есть шкафик, где всегда спрятан
изюм, чернослив, конфекты. Она разливает чай и вообще присматривает за хозяйством.
П. А. Тихменев, взявшийся заведовать и на суше нашим хозяйством, то и дело ходит в пакгауз и всякий раз воротится то с окороком, то с сыром, поминутно просит денег и рассказывает каждый день раза три, что мы
будем есть, и даже — чего не
будем. «Нет, уж курочки и в глаза не увидите, — говорит он со вздохом, — котлет и рису, как бывало на фрегате, тоже не
будет. Ах, вот забыл: нет ли чего сладкого в здешних пакгаузах? Сбегаю поскорей; черносливу или
изюму: компот можно
есть». Схватит фуражку и побежит опять.
Но явился сначала не человек, а страшной величины поднос, на котором
было много всякого добра: кулич и баранки, апельсины и яблоки, яйца, миндаль,
изюм… а за подносом виднелась седая борода и голубые глаза старосты из владимирской деревни моего отца.