В это время подошел к столу
высокий мужчина с усами, с лицом безжизненного цвета, одетый в коротенькую, не по росту, грязную донельзя рубашку, в таких же грязных кальсонах и босиком. Волосы его были растрепаны, глаза еле глядели из-под опухших красных век. Видно было, что он со страшного похмелья и только что встал от сна.
Посмотрите, посмотрите, — воскликнул он вдруг, — идет князь Козельский — вон этот
высокий мужчина с бородой, в желтых перчатках.
Вслед за становой вошел
высокий мужчина с усами и бородой, в длиннополом синем сюртуке и нес на руке какое-то легонькое манто. Он прошел прямо на клирос и, установясь в очень, как видно, для него привычной позе, сейчас же принялся густым басом подпевать дьячкам.
Вслед за ней вышел и сам папаша. Это был худой и
высокий мужчина с выдавшеюся вперед, как у обезьян, нижнею челюстью, в щеголеватом вицмундире и со звездой на правой стороне. При появлении его все подтянулись.
В одно зимнее утро, часов в одиннадцать, в кофейной был всего только один посетитель:
высокий мужчина средних лет, в поношенном сюртуке, с лицом важным, но не умным. Он стоял у окна и мрачно глядел на открывавшийся перед ним Охотный ряд.
Неточные совпадения
Это были: очень
высокий, сутуловатый
мужчина с огромными руками, в коротком, не по росту, и старом пальто, с черными, наивными и вместе страшными глазами, и рябоватая миловидная женщина, очень дурно и безвкусно одетая.
Это был
мужчина высокого роста, лицом худощавый, или что называют издержанный, с рыжими усиками.
К ней дамы подвигались ближе; // Старушки улыбались ей; //
Мужчины кланялися ниже, // Ловили взор ее очей; // Девицы проходили тише // Пред ней по зале; и всех
выше // И нос и плечи подымал // Вошедший с нею генерал. // Никто б не мог ее прекрасной // Назвать; но с головы до ног // Никто бы в ней найти не мог // Того, что модой самовластной // В
высоком лондонском кругу // Зовется vulgar. (Не могу…
Пока ее не было, ее имя перелетало среди людей с нервной и угрюмой тревогой, с злобным испугом. Больше говорили
мужчины; сдавленно, змеиным шипением всхлипывали остолбеневшие женщины, но если уж которая начинала трещать — яд забирался в голову. Как только появилась Ассоль, все смолкли, все со страхом отошли от нее, и она осталась одна средь пустоты знойного песка, растерянная, пристыженная, счастливая, с лицом не менее алым, чем ее чудо, беспомощно протянув руки к
высокому кораблю.
Я увидел
мужчину росту
высокого, но уже сгорбленного старостию.