Неточные совпадения
Испуганная истерикой, Марья Степановна немного
сделалась помягче; но когда до нее дошел слух о Бельтове, у нее сердце так и стукнуло, и стукнуло с такой силой, что болонка, лежавшая у нее постоянно шестой год на коленях вместе с носовым платком и с маленькой табакеркой, заворчала и начала нюхать и отыскивать, кто это прыгает. — Бельтов — вот жених! Бельтов — его-то нам и надо!
«Неужели это правда?» — спрашивал он себя,
испуганный; у него в голове
сделался такой сумбур, в ушах стук, что он поскорее сел на кровать; посидевши минут пять, в которые он ничего не думал, а чувствовал какое-то нелепо тяжелое состояние, он вышел в комнату; они разговаривали так дружески, так симпатично, ему показалось, что им вовсе его не нужно.
Люди стояли в отдалении, ругались, смеялись и острили над товарищами, но вдруг лица их
делались испуганными, они принимались отмахиваться руками и убегали еще дальше.
Она притянула к себе Сашу и принялась расстегивать его блузу. Саша отбивался, цепляясь за ее руки. Лицо его
делалось испуганным, и, подобный испугу, стыд охватил его. И от этого он словно вдруг ослабел. Людмила сдвинула брови и решительно раздевала его. Сняла пояс, кое-как стащила блузу. Саша отбивался все отчаяннее. Они возились, кружились по горнице, натыкались на столы и стулья. Пряное благоухание веяло от Людмилы, опьяняло Сашу и обессиливало его.
Неточные совпадения
В ту минуту, как она поровнялась с серединой лестницы, он поднял глаза, увидал ее, и в выражении его лица
сделалось что-то пристыженное и
испуганное.
— Вставайте, вставайте! — вдруг
испуганным голосом заговорил он. — Илья Ильич! Посмотрите-ка, что вокруг вас
делается…
— Это я, Борюшка, отвори скорее! Что у тебя
делается? — послышался
испуганный голос Татьяны Марковны.
С ней
сделались такие страшные истерические припадки, продолжавшиеся с перемежками несколько дней, что
испуганный уже серьезно Коля дал ей честное и благородное слово, что подобных шалостей уже никогда не повторится.
Несколько
испуганная и встревоженная любовь становится нежнее, заботливее ухаживает, из эгоизма двух она
делается не только эгоизмом трех, но самоотвержением двух для третьего; семья начинается с детей. Новый элемент вступает в жизнь, какое-то таинственное лицо стучится в нее, гость, который есть и которого нет, но который уже необходим, которого страстно ждут. Кто он? Никто не знает, но кто бы он ни был, он счастливый незнакомец, с какой любовью его встречают у порога жизни!