— Слушаю, матушка, слушаю, отчего же нельзя, — оно все можно, я сейчас для тебя-то сбегал бы, — да вот, мать ты моя родная, — и старик чесал пожелтелые волосы свои, — да как бы, то есть, Тит-то Трофимович не сведал? — Женщина смотрела на него с состраданием и молчала; старик продолжал: — Боюсь, ох боюсь, матушка, кости старые, лета какие, а ведь у нас кучер Ненподист, не приведи господь, какая тяжелая рука, так в конюшне
богу душу и
отдашь, христианский долг не исполнишь.
Лет через семь после бракосочетания синий Степан Степанович, отекший от водяной, полунемой от паралича,
отдал богу душу — около того времени, когда Лев Степанович отделывал свой дом на Яузе.