Поэты, художники творят, массы восхищаются их творениями, —
ученые пишут комментарии, грамматические и всяческие разборы.
Неточные совпадения
Этот
ученый гуманист был Эразм Роттердамский, тот самый, который, улыбаясь,
написал что-то такое de libero et servo arbitrio [о свободном и рабском суждении (лат.).], от чего Лютер, дрожа от гнева, сказал: «Если кто-нибудь меня ранил в самое сердце, так это Эразм, а не защитники папы».
Ученые трудятся,
пишут только для
ученых; для общества, для масс
пишут образованные люди; бóльшая часть писателей, произведших огромное влияние, потрясавших, двигавших массы, не принадлежат к
ученым — Байрон, Вальтер Скотт, Вольтер, Руссо.
Гегель, говоря где-то об гигантском труде читать какую-то
ученую немецкую книгу, присовокупил, что ее, верно, было легче
писать.]; впрочем, такого труда никто и не предпринимает;
ученые общества, академии, библиотеки покупают их фолианты; иногда нуждающиеся в них справляются, но никогда никто не читает их от доски до доски.
Всевозможные Малгоржаны и Анцыфровы были убеждены, что, конечно, лондонский, но что об этом не догадались только наверху. Некоторые
ученые писали статьи и исследования на тему «тысячелетия»; и по поводу этого же самого пресловутого тысячелетия газеты и журналы трубили торжественный туш нашему прогрессу и совершенствованию.
Неточные совпадения
И Левин стал осторожно, как бы ощупывая почву, излагать свой взгляд. Он знал, что Метров
написал статью против общепринятого политико-экономического учения, но до какой степени он мог надеяться на сочувствие в нем к своим новым взглядам, он не знал и не мог догадаться по умному и спокойному лицу
ученого.
— Католики дали Кампанеллу, Менделя, вообще множество
ученых, историков, а наши монахи чугунные невежды, даже сносной истории русских сект не могут
написать.
«Отошлите это в
ученое общество, в академию, — говорите вы, — а беседуя с людьми всякого образования,
пишите иначе. Давайте нам чудес, поэзии, огня, жизни и красок!» Чудес, поэзии! Я сказал, что их нет, этих чудес: путешествия утратили чудесный характер. Я не сражался со львами и тиграми, не пробовал человеческого мяса. Все подходит под какой-то прозаический уровень.
Нет науки о путешествиях: авторитеты, начиная от Аристотеля до Ломоносова включительно, молчат; путешествия не попали под ферулу риторики, и писатель свободен пробираться в недра гор, или опускаться в глубину океанов, с
ученою пытливостью, или, пожалуй, на крыльях вдохновения скользить по ним быстро и ловить мимоходом на бумагу их образы; описывать страны и народы исторически, статистически или только посмотреть, каковы трактиры, — словом, никому не отведено столько простора и никому от этого так не тесно
писать, как путешественнику.
В один из приездов Николая в Москву один
ученый профессор
написал статью в которой он, говоря о массе народа, толпившейся перед дворцом, прибавляет, что стоило бы царю изъявить малейшее желание — и эти тысячи, пришедшие лицезреть его, радостно бросились бы в Москву-реку.