Неточные совпадения
Когда я писал эту
часть «Былого и дум», у меня не было нашей прежней переписки. Я ее получил в 1856 году. Мне пришлось, перечитывая ее, поправить два-три места — не больше. Память тут мне не изменила. Хотелось бы мне приложить несколько писем NataLie — и с тем вместе какой-то страх останавливает меня, и я не решил
вопрос, следует ли еще дальше разоблачать жизнь, и не встретят ли строки, дорогие мне, холодную улыбку?
Разбираемая книга служила ему по большей
части материальной точкой отправления, на полдороге он бросал ее и впивался в какой-нибудь
вопрос.
Прежде всякого вызова, более года тому назад, положено было запрещение на мое именье, отобраны деловые бумаги, находившиеся в частных руках, наконец, захвачены деньги, 10000 фp., высланные мне из Москвы. Такие строгие и чрезвычайные меры против меня показывают, что я не только в чем-то обвиняем, но что, прежде всякого
вопроса, всякого суда, признан виновным и наказан — лишением
части моих средств.
В большей
части социальных сочинений важны не идеалы, которые почти всегда или недосягаемы в настоящем, или сводятся на какое-нибудь одностороннее решение, а то, что, достигая до них, становится
вопросом.
Редактор иностранной
части «Morning Star'a» узнал меня. Начались
вопросы о том, как я нашел Гарибальди, о его здоровье. Поговоривши несколько минут с ним, я ушел в smoking-room. [курительную комнату (англ.).] Там сидели за пель-элем и трубками мой белокурый моряк и его черномазый теолог.
На прямые его вопросы она отвечала уклончиво, шуточками, а
чаще вопросами же, ловко и незаметно отводя мальчика в сторону от того, что ему еще рано знать. Ласкала — редко и тоже как-то бережно, пожалуй — скупо.
Одних она делает специалистами по части юридических вопросов, других — специалистами по
части вопросов педагогических, третьих (большинство) — специалистами по части «очищенной» и т. п.
Неточные совпадения
— Да, я пишу вторую
часть Двух Начал, — сказал Голенищев, вспыхнув от удовольствия при этом
вопросе, — то есть, чтобы быть точным, я не пишу еще, но подготовляю, собираю материалы. Она будет гораздо обширнее и захватит почти все
вопросы. У нас, в России, не хотят понять, что мы наследники Византии, — начал он длинное, горячее объяснение.
Первое время женитьба, новые радости и обязанности, узнанные им, совершенно заглушили эти мысли; но в последнее время, после родов жены, когда он жил в Москве без дела, Левину всё
чаще и
чаще, настоятельнее и настоятельнее стал представляться требовавший разрешения
вопрос.
Вронский в эти три месяца, которые он провел с Анной за границей, сходясь с новыми людьми, всегда задавал себе
вопрос о том, как это новое лицо посмотрит на его отношения к Анне, и большею
частью встречал в мужчинах какое должно понимание. Но если б его спросили и спросили тех, которые понимали «как должно», в чем состояло это понимание, и он и они были бы в большом затруднении.
Левин встречал в журналах статьи, о которых шла речь, и читал их, интересуясь ими, как развитием знакомых ему, как естественнику по университету, основ естествознания, но никогда не сближал этих научных выводов о происхождении человека как животного, о рефлексах, о биологии и социологии, с теми
вопросами о значении жизни и смерти для себя самого, которые в последнее время
чаще и
чаще приходили ему на ум.
Стремительность же вперед была такова, что при каждом движении обозначались из-под платья формы колен и верхней
части ноги, и невольно представлялся
вопрос о том, где сзади, в этой подстроенной колеблющейся горе, действительно кончается ее настоящее, маленькое и стройное, столь обнаженное сверху и столь спрятанное сзади и внизу тело.