Неточные совпадения
—
Как? что? — закричал набожный братец. — Вы
меня за этим звали… — и
так бросил
образ, что серебряная риза его задребезжала. Тут и Сенатор закричал голосом еще страшнейшим.
Я опрометью бросился на верхний этаж и только успел видеть, что чиновник и племянник, испуганные не меньше
меня, ретировались на балкон.
С души сошла черная пелена, твой
образ воскрес передо
мной во всей ясности своей, и
я протянул тебе руку в Париже
так же легко и любовно,
как протягивал в лучшие, святые минуты нашей московской жизни.
Таким образом,
я очутился в Париже с большой суммой денег, середь самого смутного времени, без опытности и знания, что с ними делать. И между тем все уладилось довольно хорошо. Вообще, чем меньше страстности в финансовых делах, беспокойствия и тревоги, тем они легче удаются. Состояния рушатся
так же часто у жадных стяжателей и финансовых трусов,
как у мотов.
Неточные совпадения
— Ваше сиятельство, позвольте
мне вам дать свое мнение: соберите их всех, дайте им знать, что вам все известно, и представьте им ваше собственное положение точно
таким самым
образом,
как вы его изволили изобразить сейчас передо
мной, и спросите у них совета: что <бы> из них каждый сделал на вашем положении?
Как-то в жарком разговоре, а может быть, несколько и выпивши, Чичиков назвал другого чиновника поповичем, а тот, хотя действительно был попович, неизвестно почему обиделся жестоко и ответил ему тут же сильно и необыкновенно резко, именно вот
как: «Нет, врешь,
я статский советник, а не попович, а вот ты
так попович!» И потом еще прибавил ему в пику для большей досады: «Да вот, мол, что!» Хотя он отбрил
таким образом его кругом, обратив на него им же приданное название, и хотя выражение «вот, мол, что!» могло быть сильно, но, недовольный сим, он послал еще на него тайный донос.
— Правда, с
такой дороги и очень нужно отдохнуть. Вот здесь и расположитесь, батюшка, на этом диване. Эй, Фетинья, принеси перину, подушки и простыню. Какое-то время послал Бог: гром
такой — у
меня всю ночь горела свеча перед
образом. Эх, отец мой, да у тебя-то,
как у борова, вся спина и бок в грязи! где
так изволил засалиться?
Изредка доходили до слуха его какие-то, казалось, женские восклицания: «Врешь, пьяница!
я никогда не позволяла ему
такого грубиянства!» — или: «Ты не дерись, невежа, а ступай в часть, там
я тебе докажу!..» Словом, те слова, которые вдруг обдадут,
как варом, какого-нибудь замечтавшегося двадцатилетнего юношу, когда, возвращаясь из театра, несет он в голове испанскую улицу, ночь, чудный женский
образ с гитарой и кудрями.
В старости у него образовался постоянный взгляд на вещи и неизменные правила, — но единственно на основании практическом: те поступки и
образ жизни, которые доставляли ему счастие или удовольствия, он считал хорошими и находил, что
так всегда и всем поступать должно. Он говорил очень увлекательно, и эта способность,
мне кажется, усиливала гибкость его правил: он в состоянии был тот же поступок рассказать
как самую милую шалость и
как низкую подлость.