Неточные совпадения
Безличность математики, внечеловеческая объективность
природы не вызывают этих сторон духа, не будят их; но как только мы касаемся вопросов жизненных, художественных, нравственных, где человек не только наблюдатель и следователь, а вместе с тем и участник, там мы находим физиологический предел, который очень трудно перейти с прежней кровью и прежним мозгом, не исключив из них следы колыбельных песен,
родных полей и гор, обычаев и всего окружавшего строя.
Да, он любовался красотами Капри, венецианских лагун, альпийских ледников, прибоем Атлантического океана, а своей
родной природы не существовало.
Ему нужно было отвести душу в лесу. Хоть он и сказал Хрящеву:"произведем еще смотр заказнику", но Антон Пантелеич понял, что его патрону хочется просто"побрататься"с лесом, и это его особенно тронуло. Их обоих всего сильнее сблизило чувство любви к
родной природе и жалости к вековым угодьям, повсюду обреченным на хищение.
Неточные совпадения
Где же тот, кто бы на
родном языке русской души нашей умел бы нам сказать это всемогущее слово: вперед? кто, зная все силы, и свойства, и всю глубину нашей
природы, одним чародейным мановеньем мог бы устремить на высокую жизнь русского человека? Какими словами, какой любовью заплатил бы ему благодарный русский человек. Но веки проходят за веками; полмиллиона сидней, увальней и байбаков дремлют непробудно, и редко рождается на Руси муж, умеющий произносить его, это всемогущее слово.
Я видел его на песках Африки, следящего за работой негров, на плантациях Индии и Китая, среди тюков чаю, взглядом и словом, на своем
родном языке, повелевающего народами, кораблями, пушками, двигающего необъятными естественными силами
природы…
— Словом, «
родная сестра тому кобелю, которого вы, наверное, знаете», — замечает редактор журнала «
Природа и охота» Л. П. Сабанеев и обращается к продавцу: — Уходи, Сашка, не проедайся. Нашел кого обмануть! Уж если Александру Михайлычу несешь собаку, так помни про хвост. Понимаешь, прохвост, помни!
У Гюисманса, утонченного упадочника с притупленной восприимчивостью и больной чувственностью, был интерес к сатанизму, он пожелал экспериментально проверить
природу сатанизма, игравшего такую роль в
родные ему средние века, но не было у него никогда сатанинского уклона воли.
Он еще внимательнее ловил голоса окружающей
природы и, сливая смутные ощущения с привычными
родными мотивами, по временам умел обобщить их свободной импровизацией, в которой трудно было отличить, где кончается народный, привычный уху мотив и где начинается личное творчество.