Мне хотелось показать ему, что я очень знаю, что делаю, что имею свою положительную цель, а потому хочу иметь положительное влияние на журнал; принявши безусловно все то, что он писал о деньгах, я требовал, во-первых,
права помещать статьи свои и не свои, во-вторых, права заведовать всею иностранною частию, рекомендовать редакторов для нее, корреспондентов и проч., требовать для последних плату за помещенные статьи; это может показаться странным, но я могу уверить, что «National» и «Реформа» открыли бы огромные глаза, если б кто-нибудь из иностранцев смел спросить денег за статью.
Неточные совпадения
Жены сосланных в каторжную работу лишались всех гражданских
прав, бросали богатство, общественное положение и ехали на целую жизнь неволи в страшный климат Восточной Сибири, под еще страшнейший гнет тамошней полиции. Сестры, не имевшие
права ехать, удалялись от двора, многие оставили Россию; почти все хранили в душе живое чувство любви к страдальцам; но его не было у мужчин, страх выел его в их сердце, никто не
смел заикнуться о несчастных.
Я сел на место частного пристава и взял первую бумагу, лежавшую на столе, — билет на похороны дворового человека князя Гагарина и медицинское свидетельство, что он умер по всем правилам науки. Я взял другую — полицейский устав. Я пробежал его и нашел в нем статью, в которой сказано: «Всякий арестованный имеет
право через три дня после ареста узнать причину оного и быть выпущен». Эту статью я себе
заметил.
Она сидела, улыбаясь, и иногда взглядывала на меня, как бы говоря: «Лета имеют свои
права, старушка раздражена»; но, встречая мой взгляд, не подтверждавший того, она делала вид, будто не
замечает меня.
Какая-то барыня держала у себя горничную, не имея на нее никаких документов, горничная просила разобрать ее
права на вольность. Мой предшественник благоразумно придумал до решения дела оставить ее у помещицы в полном повиновении. Мне следовало подписать; я обратился к губернатору и
заметил ему, что незавидна будет судьба девушки у ее барыни после того, как она подавала на нее просьбу.
Но виновный был нужен для
мести нежного старика, он бросил дела всей империи и прискакал в Грузино. Середь пыток и крови, середь стона и предсмертных криков Аракчеев, повязанный окровавленным платком, снятым с трупа наложницы, писал к Александру чувствительные письма, и Александр отвечал ему: «Приезжай отдохнуть на груди твоего друга от твоего несчастия». Должно быть, баронет Виллие был
прав, что у императора перед смертью вода разлилась в мозгу.
— Нет! Это будет обоснование
права мести, — сказал Дронов и даже притопнул ногой, но тотчас же как будто испугался чего-то, несколько секунд молчал, приоткрыв рот, мигая, затем торопливо и невнятно забормотал:
— А вы, молодой человек, по какому
праву смеете мне делать выговоры? Вы знаете ли, что я пятьдесят лет на службе и ни один министр не сделал мне ни малейшего замечания!..
Вслед за этим письмом Шевырев привез мне письмо, полученное им от Гоголя, которое хотя писано к Шевыреву, но равно относится как к нему, так ко мне и Погодину. Я считаю, что имею полное
право поместить его в моей книге. Вот оно:
Пускай от сердца, полного тоской // И желчью тайных тщетных сожалений, // Подобно чаше, ядом налитой, // Следов не остается… Без волнений // Я выпил яд по капле, ни одной // Не уронил; но люди не видали // В лице моем ни страха, ни печали, // И говорили хладно: он привык. // И с той поры я облил свой язык // Тем самым ядом, и по
праву мести // Стал унижать толпу под видом лести…
Синтянина посмотрела на него долгим, пристальным взглядом и сказала, подчеркивая свои слова, что она всегда делает только то, на что имеет право, и находит себя и теперь в
праве заметить ему, что он поступает очень неосторожно, вынув из-за перевязи свою раненую руку и действуя ею, как здоровою.
Неточные совпадения
Хлестаков. Нет, не хочу! Я знаю, что значит на другую квартиру: то есть — в тюрьму. Да какое вы имеете
право? Да как вы
смеете?.. Да вот я… Я служу в Петербурге. (Бодрится.)Я, я, я…
Все нашли, что мы говорим вздор, а,
право, из них никто ничего умнее этого не сказал. С этой минуты мы отличили в толпе друг друга. Мы часто сходились вместе и толковали вдвоем об отвлеченных предметах очень серьезно, пока не
замечали оба, что мы взаимно друг друга морочим. Тогда, посмотрев значительно друг другу в глаза, как делали римские авгуры, [Авгуры — жрецы-гадатели в Древнем Риме.] по словам Цицерона, мы начинали хохотать и, нахохотавшись, расходились, довольные своим вечером.
— Ну уж, пожалуйста, не говори. Теперь я очень хорошо тебя знаю. Такая,
право, ракалия! Ну, послушай, хочешь
метнем банчик? Я поставлю всех умерших на карту, шарманку тоже.
Янтарь на трубках Цареграда, // Фарфор и бронза на столе, // И, чувств изнеженных отрада, // Духи в граненом хрустале; // Гребенки, пилочки стальные, // Прямые ножницы, кривые, // И щетки тридцати родов // И для ногтей, и для зубов. // Руссо (
замечу мимоходом) // Не мог понять, как важный Грим //
Смел чистить ногти перед ним, // Красноречивым сумасбродом. // Защитник вольности и
прав // В сем случае совсем неправ.
«Двадцать копеек мои унес, — злобно проговорил Раскольников, оставшись один. — Ну пусть и с того тоже возьмет, да и отпустит с ним девочку, тем и кончится… И чего я ввязался тут помогать? Ну мне ль помогать? Имею ль я
право помогать? Да пусть их переглотают друг друга живьем, — мне-то чего? И как я
смел отдать эти двадцать копеек. Разве они мои?»