И, позабыв столицы дальной // И блеск и шумные пиры, // В глуши Молдавии печальной // Она смиренные шатры // Племен бродящих посещала, // И между ими одичала, // И позабыла речь богов // Для скудных, странных языков, // Для песен степи, ей любезной… // Вдруг изменилось всё кругом, // И вот она в саду моем // Явилась барышней уездной, // С
печальной думою в очах, // С французской книжкою в руках.
Припомним, что в ту пору не было ни эмансипации, ни вольного труда, ни вольной продажи вина, и вообще ничего такого, что поселяет в человеческой совести разлад и зарождает в человеке
печальные думы о коловратности счастия.
Ты отгадал, ты спас отца мне! // И он тебя спасет. — Я заклинаю // Тебя твоим законом, перестань // Тревожиться
печальной думой: // Она вредит здоровью твоему, // Разгорячает кровь.
Неточные совпадения
Но, смотришь, промелькнет утро, день уже клонится к вечеру, а с ним клонятся к покою и утомленные силы Обломова: бури и волнения смиряются в душе, голова отрезвляется от
дум, кровь медленнее пробирается по жилам. Обломов тихо, задумчиво переворачивается на спину и, устремив
печальный взгляд в окно, к небу, с грустью провожает глазами солнце, великолепно садящееся на чей-то четырехэтажный дом.
Торжественной песней прощальной // Окончился вечер, — не помню лица // Без грусти, без
думы печальной!
Отцы и матери смотрели на детей со смутным чувством, где недоверие к молодости, привычное сознание своего превосходства над детьми странно сливалось с другим чувством, близким уважению к ним, и
печальная, безотвязная
дума, как теперь жить, притуплялась о любопытство, возбужденное юностью, которая смело и бесстрашно говорит о возможности другой, хорошей жизни.
Здесь мне кажется возможным сказать несколько слов об этой комнате; она была хоть и довольно большая, но совершенно не походила на масонскую спальню Крапчика; единственными украшениями этой комнаты служили: прекрасный портрет английского поэта Эдуарда Юнга [Юнг Эдуард (1683—1765) — английский поэт, автор известной поэмы «Жалобы или Ночные
думы» («Ночи»).], написанный с него в его молодости и представлявший мистического поэта с длинными волосами, со склоненною несколько набок
печальною головою, с простертыми на колена руками, персты коих были вложены один между другого.