Неточные совпадения
Не вынес больше отец, с него было довольно, он умер. Остались дети одни с
матерью, кой-как перебиваясь с дня на день. Чем больше было нужд, тем больше работали сыновья; трое блестящим
образом окончили курс в университете и вышли кандидатами. Старшие уехали в Петербург, оба отличные математики, они, сверх службы (один во флоте, другой в инженерах), давали уроки и, отказывая себе во всем, посылали в семью вырученные деньги.
Сверх дня рождения, именин и других праздников, самый торжественный сбор родственников и близких в доме княжны был накануне Нового года. Княжна в этот день поднимала Иверскую божию
матерь. С пением носили монахи и священники
образ по всем комнатам. Княжна первая, крестясь, проходила под него, за ней все гости, слуги, служанки, старики, дети. После этого все поздравляли ее с наступающим Новым годом и дарили ей всякие безделицы, как дарят детям. Она ими играла несколько дней, потом сама раздаривала.
Тогда больная, припав к
матери, с горькими слезами просила сходить за барышней, чтоб она пришла сама благословить ее
образом на тот свет.
Образ родной земли не есть только
образ матери, это также образ невесты и жены, которую человек оплодотворяет своим логосом, своим мужественным светоносным и оформляющим началом, и образ дитяти.
В комнате было так темно, что я видел только
образ матери, а лица разглядеть не мог; нас подвели к кровати, поставили на колени, мать благословила нас образом, перекрестила, поцеловала и махнула рукой.
В пыль и грязь, под ноги толпы, комьями падают кликуши, бьются, как рыбы; слышен дикий визг — льются люди через трепетное тело, топчут, пинают его и кричат
образу матери бога:
Неточные совпадения
— Пришел я из Песочного… // Молюсь за Дему бедного, // За все страдное русское // Крестьянство я молюсь! // Еще молюсь (не
образу // Теперь Савелий кланялся), // Чтоб сердце гневной
матери // Смягчил Господь… Прости! —
Есаулы привезли сыновьям Тараса благословенье от старухи
матери и каждому по кипарисному
образу из Межигорского киевского монастыря.
Надели на себя святые
образа оба брата и невольно задумались, припомнив старую
мать.
Она слышала от самой Амалии Ивановны, что
мать даже обиделась приглашением и предложила вопрос: «Каким
образом она могла бы посадить рядом с этой девицейсвою дочь?» Соня предчувствовала, что Катерине Ивановне как-нибудь уже это известно, а обида ей, Соне, значила для Катерины Ивановны более, чем обида ей лично, ее детям, ее папеньке, одним словом, была обидой смертельною, и Соня знала, что уж Катерина Ивановна теперь не успокоится, «пока не докажет этим шлепохвосткам, что они обе» и т. д. и т. д.
Вдали ему опять улыбался новый
образ, не эгоистки Ольги, не страстно любящей жены, не матери-няньки, увядающей потом в бесцветной, никому не нужной жизни, а что-то другое, высокое, почти небывалое…