И вот мы опять едем тем же проселком; открывается знакомый бор и гора, покрытая орешником, а тут и брод через реку, этот брод, приводивший меня двадцать лет тому назад в восторг, — вода брызжет, мелкие камни хрустят, кучера кричат, лошади упираются…
ну вот и село, и дом священника, где он сиживал на лавочке в буром подряснике, простодушный, добрый, рыжеватый, вечно в поту, всегда что-нибудь прикусывавший и постоянно одержимый икотой; вот и канцелярия, где земский Василий Епифанов, никогда не бывавший трезвым, писал свои отчеты, скорчившись над бумагой и держа перо у самого конца, круто подогнувши третий палец под него.
Наши люди рассказывали, что раз в храмовой праздник, под хмельком, бражничая вместе с попом, старик крестьянин ему сказал: «
Ну вот, мол, ты азарник какой, довел дело до высокопреосвященнейшего! Честью не хотел, так вот тебе и подрезали крылья». Обиженный поп отвечал будто бы на это: «Зато ведь я вас, мошенников, так и венчаю, так и хороню; что ни есть самые дрянные молитвы, их-то я вам и читаю».
Неточные совпадения
— Ах, какая скука! Набоженство все! Не то, матушка, сквернит, что в уста входит, а что из-за уст; то ли есть, другое ли — один исход;
вот что из уст выходит — надобно наблюдать… пересуды да о ближнем.
Ну, лучше ты обедала бы дома в такие дни, а то тут еще турок придет — ему пилав надобно, у меня не герберг [постоялый двор, трактир (от нем. Herberge).] a la carte. [Здесь: с податей по карте (фр.).]
— Как будто вы не знаете, — сказал Шубинский, начинавший бледнеть от злобы, — что ваша вина вдесятеро больше тех, которые были на празднике.
Вот, — он указал пальцем на одного из прощенных, —
вот он под пьяную руку спел мерзость, да после на коленках со слезами просил прощения.
Ну, вы еще от всякого раскаяния далеки.
Крестьянин подъехал на небольшой комяге с женой, спросил нас, в чем дело, и, заметив: «
Ну, что же?
Ну, заткнуть дыру, да, благословясь, и в путь. Что тут киснуть? Ты
вот для того что татарин, так ничего и не умеешь сделать», — взошел на дощаник.
—
Ну,
вот потонет, что мне будет! что мне будет!
— Ведь
вот — Крейц или Ридигер — в одном приказе в корнеты произведены были. Жили на одной квартире, — Петруша, Алеша —
ну, я, видите, не немец, да и поддержки не было никакой —
вот и сиди будочником. Вы думаете, легко благородному человеку с нашими понятиями занимать полицейскую должность?
—
Ну, слава богу, — сказал он, — я
вот четвертый раз прохожу, чтоб проститься с вами хоть издали, но вы все не видали.
—
Вот был профессор-с — мой предшественник, — говорил мне в минуту задушевного разговора вятский полицмейстер. —
Ну, конечно, эдак жить можно, только на это надобно родиться-с; это в своем роде, могу сказать, Сеславин, Фигнер, — и глаза хромого майора, за рану произведенного в полицмейстеры, блистали при воспоминании славного предшественника.
Вот в самое-то успленье были мы в питейном,
ну, и крупно поговорили с суседским крестьянином — такой безобразный человек, наш лес крадет.
—
Вот, Ермолай Григорьич, читай сам… или того, грамота-то не далась?
Ну,
вот видишь «о членовредителях» статья… «Наказавши плетьми, сослать в Сибирь на поселенье».
— Разве
вот что; поговорить мне с товарищами, да и в губернию отписать? Неравно дело пойдет в палату, там у меня есть приятели, все сделают;
ну, только это люди другого сорта, тут тремя лобанчиками не отделаешься.
— Она умна, — повторял он, — мила, образованна, на нашего брата и не посмотрит. Ах, боже мой, — прибавил он, вдруг обращаясь ко мне, —
вот чудесная мысль, поддержите честь вятского общества, поволочитесь за ней…
ну, знаете, вы из Москвы, в ссылке, верно, пишете стихи, — это вам с неба подарок.
—
Ну,
вот видите, — сказал мне Парфений, кладя палец за губу и растягивая себе рот, зацепивши им за щеку, одна из его любимых игрушек. — Вы человек умный и начитанный,
ну, а старого воробья на мякине вам не провести. У вас тут что-то неладно; так вы, коли уже пожаловали ко мне, лучше расскажите мне ваше дело по совести, как на духу.
Ну, я тогда прямо вам и скажу, что можно и чего нельзя, во всяком случае, совет дам не к худу.
Ну, пришло новое царствование, Орлов, видите, в силе, то есть я не знаю, насколько это правда… так думают, по крайней мере; знают, что он мой наследник, и внучка-то меня любит,
ну,
вот и пошла такая дружба — опять готовы подавать шубу и калоши.
—
Ну, слава богу; извини меня, я
вот рассказываю о вчерашнем.
Так
вот, видите, я говорю ее мужу-то: «Что бы тебе сказать государю,
ну, как это пустяки такие делают?» Куда ты!
Неточные совпадения
Анна Андреевна.
Ну,
вот нарочно, чтобы только поспорить. Говорят тебе — не Добчинский.
«Ах, боже мой!» — думаю себе и так обрадовалась, что говорю мужу: «Послушай, Луканчик,
вот какое счастие Анне Андреевне!» «
Ну, — думаю себе, — слава богу!» И говорю ему: «Я так восхищена, что сгораю нетерпением изъявить лично Анне Андреевне…» «Ах, боже мой! — думаю себе.
Аммос Федорович (в сторону).
Вот выкинет штуку, когда в самом деле сделается генералом!
Вот уж кому пристало генеральство, как корове седло!
Ну, брат, нет, до этого еще далека песня. Тут и почище тебя есть, а до сих пор еще не генералы.
Городничий. И не рад, что напоил.
Ну что, если хоть одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так
вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Вот теперь трактирщик сказал, что не дам вам есть, пока не заплатите за прежнее;
ну, а коли не заплатим?