Неточные совпадения
За несколько дней до приезда моего
отца утром староста и несколько дворовых
с поспешностью взошли в избу, где она
жила, показывая ей что-то руками и требуя, чтоб она шла за ними.
И вот этот-то страшный человек должен был приехать к нам.
С утра во всем доме было необыкновенное волнение: я никогда прежде не видал этого мифического «брата-врага», хотя и родился у него в доме, где
жил мой
отец после приезда из чужих краев; мне очень хотелось его посмотреть и в то же время я боялся — не знаю чего, но очень боялся.
В сущности, скорее надобно дивиться — как Сенатор мог так долго
жить под одной крышей
с моим
отцом, чем тому, что они разъехались. Я редко видал двух человек более противуположных, как они.
Изредка отпускал он меня
с Сенатором в французский театр, это было для меня высшее наслаждение; я страстно любил представления, но и это удовольствие приносило мне столько же горя, сколько радости. Сенатор приезжал со мною в полпиесы и, вечно куда-нибудь званный, увозил меня прежде конца. Театр был у Арбатских ворот, в доме Апраксина, мы
жили в Старой Конюшенной, то есть очень близко, но
отец мой строго запретил возвращаться без Сенатора.
В одном-то из них дозволялось
жить бесприютному Карлу Ивановичу
с условием ворот после десяти часов вечера не отпирать, — условие легкое, потому что они никогда и не запирались; дрова покупать, а не брать из домашнего запаса (он их действительно покупал у нашего кучера) и состоять при моем
отце в должности чиновника особых поручений, то есть приходить поутру
с вопросом, нет ли каких приказаний, являться к обеду и приходить вечером, когда никого не было, занимать повествованиями и новостями.
Перед окончанием моего курса Химик уехал в Петербург, и я не видался
с ним до возвращения из Вятки. Несколько месяцев после моей женитьбы я ездил полутайком на несколько дней в подмосковную, где тогда
жил мой
отец. Цель этой поездки состояла в окончательном примирении
с ним, он все еще сердился на меня за мой брак.
— Я, — сказал он, — пришел поговорить
с вами перед окончанием ваших показаний. Давнишняя связь моего покойного
отца с вашим заставляет меня принимать в вас особенное участие. Вы молоды и можете еще сделать карьеру; для этого вам надобно выпутаться из дела… а это зависит, по счастию, от вас. Ваш
отец очень принял к сердцу ваш арест и
живет теперь надеждой, что вас выпустят; мы
с князем Сергием Михайловичем сейчас говорили об этом и искренно готовы многое сделать; дайте нам средства помочь.
— Э, батюшка, слухом свет полнится, — молодость, des passions, [страсти (фр.).] я говорила тогда
с вашим
отцом, он еще сердился на вас, ну, да ведь умный человек, понял… благо, вы счастливо
живете — чего еще?
На днях у меня был Оболенский, он сын того, что был в Лицее инспектором. Вышел в 841-м году. Служит при Гасфорте, приезжал в Ялуторовск по какому-то поручению и, услышав мою фамилию, зашел навестить меня. С ним я потолковал о старине. Он нашел, что я еще мало стар; забросал я его вопросами местными, напомнил ему, что он
жил с отцом во флигеле в соседстве с Ротастом. Тогда этот Оболенский несознательно бегал — ему теперь только 32 года. — Только странный какой-то человек, должно быть вроде своего отца.
— Нет, зачем же! Для чего тащить его из-под чистого неба в это гадкое болото! Лучше я к нему поеду; мне самой хочется отдохнуть в своем старом домике.
Поживу с отцом, погощу у матери Агнии, поставлю памятник на материной могиле…
Неточные совпадения
Хлестаков. Право, не знаю. Ведь мой
отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как хотите, я не могу
жить без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь
с мужиками? Теперь не те потребности; душа моя жаждет просвещения.
Живя с народом, сам, // Что думывал, что читывал, // Всё — даже и учителя, //
Отца Аполлинария, // Недавние слова: // «Издревле Русь спасалася // Народными порывами».
Но
с приездом
отца для Кити изменился весь тот мир, в котором она
жила.
Дом был большой, старинный, и Левин, хотя
жил один, но топил и занимал весь дом. Он знал, что это было глупо, знал, что это даже нехорошо и противно его теперешним новым планам, но дом этот был целый мир для Левина. Это был мир, в котором
жили и умерли его
отец и мать. Они
жили тою жизнью, которая для Левина казалась идеалом всякого совершенства и которую он мечтал возобновить
с своею женой,
с своею семьей.
— Я помню про детей и поэтому всё в мире сделала бы, чтобы спасти их; но я сама не знаю, чем я спасу их: тем ли, что увезу от
отца, или тем, что оставлю
с развратным
отцом, — да,
с развратным
отцом… Ну, скажите, после того… что было, разве возможно нам
жить вместе? Разве это возможно? Скажите же, разве это возможно? — повторяла она, возвышая голос. — После того как мой муж,
отец моих детей, входит в любовную связь
с гувернанткой своих детей…