— Вот это всегда так! — перебил его Сергей Иванович. — Мы, Русские, всегда так. Может быть, это и хорошая наша черта — способность видеть свои недостатки, но мы пересаливаем, мы утешаемся иронией, которая у нас всегда готова на языке. Я скажу тебе только, что дай эти же права, как наши земские учреждения, другому
европейскому народу, — Немцы и Англичане выработали бы из них свободу, а мы вот только смеемся.
Все эти факты убеждают нас, что тогдашним административным и правительственным деятелям действительно чуждо было, по выражению г. Устрялова («Введение», стр. XXVIII), «то, чем
европейские народы справедливо гордятся пред обитателями других частей света, — внутреннее стремление к лучшему, совершеннейшему, самобытное развитие своих сил умственных и промышленных, ясное сознание необходимости образования народного».
Неточные совпадения
— Маркс — не свободен от влияния расовой мысли, от мысли
народа, осужденного на страдание. Он — пессимист и мститель, Маркс. Но я не отрицаю: его право на месть
европейскому человечеству слишком обосновано, слишком.
—
Народ тихий, наивный, мягкий, как воск, — перечислил он достоинства корейцев, помял мундштук папиросы толстыми и, должно быть, жесткими губами, затем убежденно, вызывающе сказал: — И вовсе не нуждается в
европейской культуре.
Религия германизма сознает германский
народ той единственной чистой арийской расой, которая призвана утверждать
европейскую духовную культуру не только усилиями духа, но также кровью и железом.
Русский
народ есть не чисто
европейский и не чисто азиатский
народ.
Тальберга редакция «Вестника Европы» говорит, что «мы едва ли найдем другой пример колонизаторских способностей, какие представил русский
народ в своем прошедшем, когда он овладевал всем
европейским Востоком и Сибирью», и при этом почтенная редакция ссылается на труд покойного проф.