Неточные совпадения
Ни Сенатор, ни отец мой не теснили особенно дворовых,
то есть не теснили их физически. Сенатор был вспыльчив, нетерпелив и именно потому часто груб и несправедлив; но он так мало имел с ними соприкосновения и так мало ими занимался, что они почти не знали друг друга. Отец мой докучал им капризами, не пропускал ни
взгляда, ни слова, ни движения и беспрестанно учил; для русского человека это часто хуже побоев и брани.
[Рассказывают, что как-то Николай в своей семье,
то есть в присутствии двух-трех начальников тайной полиции, двух-трех лейб-фрейлин и лейб-генералов, попробовал свой
взгляд на Марье Николаевне.
Он побледнел, щеки задрожали у него, и глаза сделались еще свирепее;
тем же
взглядом отвечала ему дочь.
— Не сердитесь, у меня нервы расстроены; я все понимаю, идите вашей дорогой, для вас нет другой, а если б была, вы все были бы не
те. Я знаю это, но не могу пересилить страха, я так много перенесла несчастий, что на новые недостает сил. Смотрите, вы ни слова не говорите Ваде об этом, он огорчится, будет меня уговаривать… вот он, — прибавила старушка, поспешно утирая слезы и прося еще раз
взглядом, чтоб я молчал.
Он был очень хорош собой; высокая фигура его, благородная осанка, красивые мужественные черты, совершенно обнаженный череп, и все это вместе, стройно соединенное, сообщали его наружности неотразимую привлекательность. Его бюст — pendant [под стать (фр.).] бюсту А. П. Ермолова, которому его насупленный, четверо-угольный лоб, шалаш седых волос и
взгляд, пронизывающий даль, придавали
ту красоту вождя, состарившегося в битвах, в которую влюбилась Мария Кочубей в Мазепе.
В Вильне был в
то время начальником, со стороны победоносного неприятеля,
тот знаменитый ренегат Муравьев, который обессмертил себя историческим изречением, что «он принадлежит не к
тем Муравьевым, которых вешают, а к
тем, которые вешают». Для узкого мстительного
взгляда Николая люди раздражительного властолюбия и грубой беспощадности были всего пригоднее, по крайней мере всего симпатичнее.
Муравьев говорил арестантам «ты» и ругался площадными словами. Раз он до
того разъярился, что подошел к Цехановичу и хотел его взять за грудь, а может, и ударить — встретил
взгляд скованного арестанта, сконфузился и продолжал другим тоном.
А встретить тебя в самом деле я не хотел бы. Ты в моем воображении осталась с твоим юным лицом, с твоими кудрями blond cendré, [пепельного цвета (фр.).] останься такою, ведь и ты, если вспоминаешь обо мне,
то помнишь стройного юношу с искрящимся
взглядом, с огненной речью, так и помни и не знай, что
взгляд потух, что я отяжелел, что морщины прошли по лбу, что давно нет прежнего светлого и оживленного выражения в лице, которое Огарев называл «выражением надежды», да нет и надежд.
Вечером я пришел к ним, — ни слова о портрете. Если б муж был умнее, он должен бы был догадаться о
том, что было; но он не был умнее. Я
взглядом поблагодарил ее, она улыбкой отвечала мне.
Я дал ей мелкую серебряную монету; она захохотала, увидя ее, но, вместо
того чтоб идти прочь, влезла на облучок кибитки, повернулась ко мне и стала бормотать полусвязные речи, глядя мне прямо в лицо; ее
взгляд был мутен, жалок, пряди волос падали на лицо.
Между
теми записками и этими строками прошла и совершилась целая жизнь, — две жизни, с ужасным богатством счастья и бедствий. Тогда все дышало надеждой, все рвалось вперед, теперь одни воспоминания, один
взгляд назад, —
взгляд вперед переходит пределы жизни, он обращен на детей. Я иду спиной, как эти дантовские тени, со свернутой головой, которым il veder dinanziera tolto. [не дано было смотреть вперед (ит.).]
Но Белинский черпал столько же из самого источника;
взгляд Станкевича на художество, на поэзию и ее отношение к жизни вырос в статьях Белинского в
ту новую мощную критику, в
то новое воззрение на мир, на жизнь, которое поразило все мыслящее в России и заставило с ужасом отпрянуть от Белинского всех педантов и доктринеров.
Дубельт — лицо оригинальное, он, наверно, умнее всего Третьего и всех трех отделений собственной канцелярии. Исхудалое лицо его, оттененное длинными светлыми усами, усталый
взгляд, особенно рытвины на щеках и на лбу — явно свидетельствовали, что много страстей боролось в этой груди, прежде чем голубой мундир победил или, лучше, накрыл все, что там было. Черты его имели что-то волчье и даже лисье,
то есть выражали тонкую смышленость хищных зверей, вместе уклончивость и заносчивость. Он был всегда учтив.
Он очень мало говорил с ними, брал просьбу, бросал в нее
взгляд, потом отдавал Дубельту, перерывая замечания просителей
той же грациозно-снисходительной улыбкой.
Она сидела, улыбаясь, и иногда взглядывала на меня, как бы говоря: «Лета имеют свои права, старушка раздражена»; но, встречая мой
взгляд, не подтверждавший
того, она делала вид, будто не замечает меня.
С разгоревшимся от слез и стыда лицом, с выражением страха и ожидания, с умоляющим
взглядом стояла передо мной бедная девушка — с
тем особенным выражением, которое дает женщине беременность.
Наш небольшой кружок собирался часто
то у
того,
то у другого, всего чаще у меня. Рядом с болтовней, шуткой, ужином и вином шел самый деятельный, самый быстрый обмен мыслей, новостей и знаний; каждый передавал прочтенное и узнанное, споры обобщали
взгляд, и выработанное каждым делалось достоянием всех. Ни в одной области ведения, ни в одной литературе, ни в одном искусстве не было значительного явления, которое не попалось бы кому-нибудь из нас и не было бы тотчас сообщено всем.
В его
взгляде (и это я оценил гораздо после) была доля
тех горьких, подавляющих истин об общественном состоянии Запада, до которых мы дошли после бурь 1848 года.
Мы вообще знаем Европу школьно, литературно,
то есть мы не знаем ее, а судим à livre ouvert, [Здесь: с первого
взгляда (фр.).] по книжкам и картинкам, так, как дети судят по «Orbis pictus» о настоящем мире, воображая, что все женщины на Сандвичевых островах держат руки над головой с какими-то бубнами и что где есть голый негр, там непременно, в пяти шагах от него, стоит лев с растрепанной гривой или тигр с злыми глазами.
Сначала меня принял какой-то шпионствующий юноша, с бородкой, усиками и со всеми приемами недоношенного фельетониста и неудавшегося демократа; лицо его,
взгляд носили печать
того утонченного растления души,
того завистливого голода наслаждений, власти, приобретений, которые я очень хорошо научился читать на западных лицах и которого вовсе нет у англичан.
Страстный поклонник красот природы, неутомимый работник в науке, он все делал необыкновенно легко и удачно; вовсе не сухой ученый, а художник в своем деле, он им наслаждался; радикал — по темпераменту, peaлист — по организации и гуманный человек — по ясному и добродушно-ироническому
взгляду, он жил именно в
той жизненной среде, к которой единственно идут дантовские слова: «Qui e l'uomo felice».
Теологические возражения могли ему представлять только исторический интерес; нелепость дуализма до
того ясна его простому
взгляду, что он не может вступать в серьезный спор с ним, так, как его противники — химические богословы и святые отцы физиологии, — в свою очередь, не могут серьезно опровергать магию или астрологию.
То же в его
взгляде,
то же в его голосе, и все это так просто, так от души, что если человек не имеет задней мысли, жалованья от какого-нибудь правительства и вообще не остережется,
то он непременно его полюбит.