Она упала на колени и молила Бога простить несчастного. Она не заметила в горячей молитве, как бежало время. Она не слыхала, как ее звали обедать, и ее горничная, видя ее молящеюся, не осмелилась
войти в комнату.
Неточные совпадения
— Узнал? — встретил его вопросом Петр Иннокентьевич, когда он утром, на пятый день своего отъезда,
вошел в его
комнату.
Иннокентий Антипович уже раскрыл было рот, чтобы предупредить молодую девушку и посоветовать ей не выходить вечером из ее
комнаты, но
в эту минуту
вошел Петр Иннокентьевич и бросил на своего друга такой взгляд, который сковал ему язык. Иннокентий Антипович лишь долгим взглядом окинул Марью Петровну и вышел.
В этом взгляде была немая мольба, но молодая девушка не поняла его.
Наконец послышались
в саду быстрые тяжелые шаги, и
в комнату вошел Толстых, бледный, как полотно. Его трясло как
в лихорадке, а, между тем, пот градом падал с его лба. Волосы на висках были смочены, как после дождя. Он тяжело дышал с каким-то хрипом и едва держался на ногах.
Иннокентий Антипович, знавший всю прислугу гостиницы, не переменившуюся и при новом хозяине, тотчас же был проведен
в номер, занимаемый госпожою Смельской. На стук
в дверь послышался слабый голос «
войдите», и Гладких, отворив дверь, переступил порог
комнаты.
На другой день по прибытии
в Завидово,
в занимаемую им по отводу
комнату,
в доме зажиточного крестьянина,
вошел ниший Иван.
Однажды после обеда Иннокентий Антипович Гладких,
войдя в свою
комнату, увидел на письменном столе запечатанный конверт и вынул письмо.
В то время, когда Иннокентий Антипович,
в конце-концов, сказал ей о том, что отец ее из чувства признательности, из-за великодушной благодарности, невинный, позволил осудить себя на каторгу, чтобы спасти имя Толстых от позора, он отворил дверь, и
в комнату вошел Егор Никифоров.
— Можно
войти в его
комнату так, что он и не проснется…
Ее охватывал панический страх. Он еще более усугубился, когда
в отворенную дверь своей
комнаты она увидала, что дверь
в кухню, только что отпертая ею, бесшумно отворилась и
в нее
вошла белая женская фигура, которая как тень проскользнула
в комнаты.
Дверь отворилась. Они
вошли оба. Семен Семенович знал, что из кабинета есть другая дверь, которая выходит
в коридор, ведущий к лестнице наверх, где была
комната Татьяны Петровны. Петр Иннокентьевич крепко спал.
— Ах, да… он уехал
в К., чтобы привести сына моей бедной Марии, твоего жениха… Но мне не спалось…
в мою
комнату вошел вор и украл все деньги, все деньги моих детей… Помоги, помоги мне встать, Таня… Я должен видеть… Я должен видеть… Дай мне халат…
Через несколько минут
вошел знакомый нам Вацлав Лаврентьевич Вандаловский, которого застали
в Завидове на вскрытии. Марья Петровна быстро отошла
в глубину
комнаты.
Он не заметил, как
в его
комнату вошла Татьяна Петровна.
Анна Андреевна. Ну да, Добчинский, теперь я вижу, — из чего же ты споришь? (Кричит в окно.)Скорей, скорей! вы тихо идете. Ну что, где они? А? Да говорите же оттуда — все равно. Что? очень строгий? А? А муж, муж? (Немного отступя от окна, с досадою.)Такой глупый: до тех пор, пока не
войдет в комнату, ничего не расскажет!
Анна, думавшая, что она так хорошо знает своего мужа, была поражена его видом, когда он вошел к ней. Лоб его был нахмурен, и глаза мрачно смотрели вперед себя, избегая ее взгляда; рот был твердо и презрительно сжат. В походке, в движениях, в звуке голоса его была решительность и твердость, каких жена никогда не видала в нем. Он
вошел в комнату и, не поздоровавшись с нею, прямо направился к ее письменному столу и, взяв ключи, отворил ящик.
Я схватил бумаги и поскорее унес их, боясь, чтоб штабс-капитан не раскаялся. Скоро пришли нам объявить, что через час тронется оказия; я велел закладывать. Штабс-капитан
вошел в комнату в то время, когда я уже надевал шапку; он, казалось, не готовился к отъезду; у него был какой-то принужденный, холодный вид.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ему всё бы только рыбки! Я не иначе хочу, чтоб наш дом был первый
в столице и чтоб у меня
в комнате такое было амбре, чтоб нельзя было
войти и нужно бы только этак зажмурить глаза. (Зажмуривает глаза и нюхает.)Ах, как хорошо!
Хлестаков. Вздор — отдохнуть. Извольте, я готов отдохнуть. Завтрак у вас, господа, хорош… Я доволен, я доволен. (С декламацией.)Лабардан! лабардан! (
Входит в боковую
комнату, за ним городничий.)
Несмотря на то, что снаружи еще доделывали карнизы и
в нижнем этаже красили,
в верхнем уже почти всё было отделано. Пройдя по широкой чугунной лестнице на площадку, они
вошли в первую большую
комнату. Стены были оштукатурены под мрамор, огромные цельные окна были уже вставлены, только паркетный пол был еще не кончен, и столяры, строгавшие поднятый квадрат, оставили работу, чтобы, сняв тесемки, придерживавшие их волоса, поздороваться с господами.
Только когда
в этот вечер он приехал к ним пред театром,
вошел в ее
комнату и увидал заплаканное, несчастное от непоправимого, им произведенного горя, жалкое и милое лицо, он понял ту пучину, которая отделяла его позорное прошедшее от ее голубиной чистоты, и ужаснулся тому, что он сделал.
Не позаботясь даже о том, чтобы проводить от себя Бетси, забыв все свои решения, не спрашивая, когда можно, где муж, Вронский тотчас же поехал к Карениным. Он вбежал на лестницу, никого и ничего не видя, и быстрым шагом, едва удерживаясь от бега,
вошел в ее
комнату. И не думая и не замечая того, есть кто
в комнате или нет, он обнял ее и стал покрывать поцелуями ее лицо, руки и шею.