Перед ним лежит почти бездыханный труп безумно любимой им девушки, впереди грозный
суд царя и лезвие катского топора уже почти касается его шеи. Он чувствовал холодное прикосновение железа, но он не своей головы жалеет…
Неточные совпадения
Царь, удрученный результатом допроса ведуний, воочию разрушившим его горделивую мечту о том, что он, представитель власти от Бога, в торжественные минуты праведного
суда, могучим словом своим, как глаголом божества, разрушающим чары, может дать силу воле разорвать узы языка, связанные нечистым, теперь пришел в уме своем к другому роковому для него решению, что «
царь тоже человек и смертный», и эта мысль погрузила его душу в состояние тяжелого нравственного страданья.
Та же мысль о человеческой немощи, присущей и
царям, пришедшая ему во время
суда, тяжелым гнетом давила мозг Иоанна.
Между тем на Городище, по отъезде
царя, вместо
суда началась поголовная расправа.
— Какой там по досужеству, матушка Агафья Тихоновна, иду я на
суд грозного
царя, за то, что побил его опричников-охальников; не стерпело сердце молодецкое, видя их безобразия…
— Карать государь должен за крамолу! — отвечал Грозный, но в голосе его слышались теперь не ярость и гнев, а глубокая скорбь и неуверенность. — Губить невинных мне,
царю, и в мысль не приходило… Казнить без
суда я не приказывал… Ведуний каких-то упорных, не хотевших отвечать, только я велел, за нераскаянность при дознанной виновности, покарать по судебнику за злые дела их…
Неточные совпадения
Пять, шесть раз он посетил уголовное отделение окружного
суда. До этого он никогда еще не был в
суде, и хотя редко бывал в церкви, но зал
суда вызвал в нем впечатление отдаленного сходства именно с церковью; стол судей — алтарь, портрет
царя — запрестольный образ, места присяжных и скамья подсудимых — клироса.
Девица, не тужи! // Печаль темнит лица живые краски, // Забывчиво девичье горе, сердце // Отходчиво: как в угольке, под пеплом // Таится в нем огонь для новой страсти. // Обидчика забудь! А за обиду // Отмститель
суд да
царь.
Узнал батюшка
царь и велел господина, за давним временем,
судом не судить, а имение его отписать в казну.
Царь и закон — также недоступны человеческому
суду, а если порой при некоторых применениях закона сердце поворачивается в груди от жалости и сострадания, — это стихийное несчастие, не подлежащее никаким обобщениям.
Этот случай произвел у нас впечатление гораздо более сильное, чем покушение на
царя. То была какая-то далекая отвлеченность в столице, а здесь событие в нашем собственном мире. Очень много говорили и о жертве, и об убийце. Бобрик представлялся или героем, или сумасшедшим. На
суде он держал себя шутливо, перед казнью попросил позволения выкурить папиросу.