— Эта свадьба необходима
по многим причинам. Во-первых, слово, которое я дал молодому графу; во-вторых, страстное желание твоего будущего свекра графа Вельского и, в-третьих, я сам имею намерение жениться и нуждаюсь в содействии графа Петра Васильевича и его друзей. Этих причин, конечно, достаточно, чтобы мое решение было приведено в исполнение. Кроме того, тут есть еще кое-что, о чем я тебе не могу сообщить. Одним словом, я сказал тебе мое неизменное решение…
Неточные совпадения
Жена этого «лица» — мягкосердечная женщина — умоляла своего мужа дать временный приют беглецу, а тот отплатил за гостеприимство тем, что обманным образом добыл бумаги своего друга и дальнего родственника
по матери графа де Тулуза Лотрека, призанял, пользуясь именем своего властного и уважаемого родственника, у
многих лиц довольно крупные суммы и исчез за границу.
Об этом умении устраивать дела, как и о необычайной аккуратности и знании людей Алфимовым ходило
по Петербургу
много рассказов и анекдотов.
Более или менее изящно отделанные, смотря
по стоимости, апартаменты этого приюта петербургского, далеко, впрочем, не платонического флирта, хранят в своих стенах
много страниц скандальной хроники не только полусветского, но и великосветского Петербурга.
Прохожие, видя изящно одетого, солидного барина, удобно развалившегося на подушках шикарного экипажа, думали, вероятно: «Вот счастливец». Если бы они знали, что на душе этого счастливца и
многих ему подобных, катающихся на рысаках
по улицам Петербурга, целый ад мук и тревог, они не пожелали бы ни этой одежды, ни этого экипажа злому своему лиходею.
Все это,
по мнению обвинительного акта, составляло первую улику против Савина. Второю уликою была оценка через сведущих людей застрахованных Савиным строений, оказавшихся
по цене
много ниже суммы страховки.
— Да, не бойтесь… Ревность не входит в число ее
многих пороков, которые в ней кажутся добродетелями. При моем содействии, она, как женщина, уладит все
по вашему желанию.
В Петербурге Савин и Мадлен де Межен заняли отделение в «Европейской» гостинице,
по странной игре случая то самое, в котором несколько лет тому назад Николай Герасимович мечтал о Гранпа и за дверь которого вышвырнул явившегося к нему с векселем Мардарьева, что послужило причиной
многих несчастий в жизни Николая Герасимовича, начиная с потери любимой девушки и кончая недавно состоявшимся над ним судом с присяжными заседателями в Петербурге.
— Есть, но лучше я вам все расскажу
по порядку. Вам необходимо ознакомиться как с делом, так и со
многими несомненно причастными к нему лицами обстоятельно и подробно…
— Кроме того, в последнее время Иван Корнильевич без ума влюбился в компаньонку бежавшей Селезневой Елизавету Петровну Дубянскую… Это его отвлекало от кутежей, но играть он продолжал, надеясь отыграться… Долгов у него
много, и понятно, что он, вероятно,
по совету графа Стоцкого, повыудил из кассы конторы деньги, а для того, чтобы отвести от себя подозрение, поручал изредка ключ Сиротинину, его счастливому сопернику в любви к Дубянской…
Прошло, как показалось,
по крайней мере, ей, очень
много времени.
— Он за последнее время, несмотря на мои советы, ведет большую игру, проигрывает
по несколько тысяч за вечер; одна особа тут, кроме того, стоит ему дорого… У него
много долгов, за которые он платит страшные проценты… У него есть свое состояние, но если так пойдет дело, то я боюсь и за ваше.
— Поймете, барышня, все вам расскажу на чистоту, душу свою облегчу… Пусть и близкие вам люди слушают… В старом грехе буду каяться, ох, в старом… Не зазорно… Может, меня Господь Бог за это уже
многим наказал, не глядите, что богат я, порой на сердце, ох, как тяжело… От греха…
По слабости человеческой грехом грех и забываешь… Цепь целая, вериги греховные, жизнь-то наша человеческая…
Двоекурову Семен Козырь полюбился
по многим причинам. Во-первых, за то, что жена Козыря, Анна, пекла превосходнейшие пироги; во-вторых, за то, что Семен, сочувствуя просветительным подвигам градоначальника, выстроил в Глупове пивоваренный завод и пожертвовал сто рублей для основания в городе академии; в-третьих, наконец, за то, что Козырь не только не забывал ни Симеона-богоприимца, ни Гликерии-девы (дней тезоименитства градоначальника и супруги его), но даже праздновал им дважды в год.
Неточные совпадения
Недурной наружности, в партикулярном платье, ходит этак
по комнате, и в лице этакое рассуждение… физиономия… поступки, и здесь (вертит рукою около лба)
много,
много всего.
Пьем
много мы
по времени, // А больше мы работаем. // Нас пьяных
много видится, // А больше трезвых нас. //
По деревням ты хаживал? // Возьмем ведерко с водкою,
Носила я Демидушку //
По поженкам… лелеяла… // Да взъелася свекровь, // Как зыкнула, как рыкнула: // «Оставь его у дедушки, // Не
много с ним нажнешь!» // Запугана, заругана, // Перечить не посмела я, // Оставила дитя.
Стародум. Ему
многие смеются. Я это знаю. Быть так. Отец мой воспитал меня по-тогдашнему, а я не нашел и нужды себя перевоспитывать. Служил он Петру Великому. Тогда один человек назывался ты, а не вы. Тогда не знали еще заражать людей столько, чтоб всякий считал себя за
многих. Зато нонче
многие не стоят одного. Отец мой у двора Петра Великого…
Один только раз он выражается так:"
Много было от него порчи женам и девам глуповским", и этим как будто дает понять, что, и
по его мнению, все-таки было бы лучше, если б порчи не было.