— Бог с вами, что вы говорите, Любовь Аркадьевна! Вы молоды и чисты, а потому доверчивы… Неелов был первый человек, который сумел заговорить с вами языком, понятным вашему сердцу, да еще и при таких обстоятельствах. Виноваты ли вы, что поверили ему?.. Ну, а теперь говорю с вами я и прежде всего объявляю, что если
отец ваш и благословит наш брак, я заранее отказываюсь от его богатства… согласны вы?
Неточные совпадения
— В Петербург! — воскликнул
отец Иосиф вне себя. — В этот современный Вавилон, в этот город безверия и распущенности, где погибает добродетель и честность? И этому-то Молоху, который не щадит ни невинность, ни душевную чистоту, хотите вы поручить
вашу дочь, эту жемчужину между девушками.
— Дай Бог, чтобы вы не обманулись в
ваших надеждах, достойный друг… — сказал
отец Иосиф.
—
Ваш отец выбрал вам будущего супруга, надо покориться его воле, ведь сами, чай, знаете, что сказано: «Дети — повинуйтесь родителям своим… Чти
отца твоего и матерь твою…»
— Конечно, брак без взаимной любви и уважения — не брак в христианском смысле… — после некоторого раздумья сказал
отец Иосиф. — Я поговорю с
вашим батюшкой.
«Если вы хотите, — послышалось над самым моим ухом, — вы можете спасти
вашего отца».
«
Ваш отец разорился по собственной вине, — заговорил он, отчеканивая каждое слово, — у меня в кармане его обязательство на сумму большую, чем стоит все его имение…
Несмотря на всю свою грубость, он понял, что смертельно оскорбил меня, и сказал: «Я не жестокосерд, согласитесь выйти за меня замуж и все станет опять принадлежать вам и
вашему отцу».
— Конечно, надежды
вашего отца не оправдались? — мягко и участливо спросила Ястребова. — Вам так совсем ничего и не оставили?
— Если вам угодно… Только посмотрим, кому из нас он больше поверит… Кроме того, графиня, предупреждаю вас, будет время — и оно уже недалеко — что я потребую от вас того, о чем прошу сегодня, как милости.
Ваш муж проиграл все свое состояние…
Ваше богатство и даже богатство
вашего отца не покроют его долгов…
— И вы верите, при
вашем знании жизни, в добродетель современных девушек и неподкупность нынешних
отцов? Хлебников,
ваш управляющий, и должен молчать, если не захочет потерять место… Вы возьмите ее в дом под видом присмотра за хозяйством. Вот и все.
— Перестаньте… — начала она. — К числу человеческих добродетелей принадлежит и повиновение родителям, а
вашего отца такое объяснение не порадовало бы… Лучше скажите, как вы проводите время?
— Во время проверки кассы лично вами без
вашего отца не давали ли вы Сиротинину таких поручений, которые заставляли его удаляться из помещения кассы?
— Сохрани меня Бог подать такой совет… Невиновность должна всегда обнаружиться… Я говорю только, что
ваше показание следователю не даст ему возможности начать обвинение против потерпевшего, каким является в данном случае молодой Алфимов, и превратить его в обвиняемого, если этого, конечно, потребует его
отец.
— Вы отгадали, графиня. Я счел своим долгом выяснить ему тот обман с медальоном, которому он подвергся на недавнем празднике у
вашего отца.
— Я вам это предсказываю заранее… Но пусть будет по-вашему… Я вхожу в
ваше положение, вам не хочется потерять ни одного из пижонов: ни
отца, ни сына…
— Но, издеваясь над стихами, не издевались ли вы и над идеями представительного правления, над идеями, ради реализации которых деды и
отцы ваши боролись, умирали в тюрьмах, в ссылке, на каторге?
Тут существует одно письмо, один документ, и вы ужасно его боитесь, потому что
отец ваш, с этим письмом в руках, может вас проклясть при жизни и законно лишить наследства в завещании.
— Итак, вы положительно утверждаете, что в смерти
отца вашего, Федора Павловича, вы не виновны? — мягко, но настойчиво спросил следователь.
Известно вам из деяний
отцов ваших, известно всем из наших летописей, что мудрые правители нашего народа, истинным подвизаемы человеколюбием, дознав естественную связь общественного союза, старалися положить предел стоглавному сему злу.
Неточные совпадения
Коробкин. В следующем году повезу сынка в столицу на пользу государства, так сделайте милость, окажите ему
вашу протекцию, место
отца заступите сиротке.
—
Ваше сиятельство, — вскрикнул Чичиков, — умилосердитесь! Вы
отец семейства. Не меня пощадите — старуха мать!
Вы не поверите,
ваше превосходительство, как мы друг к другу привязаны, то есть, просто если бы вы сказали, вот, я тут стою, а вы бы сказали: «Ноздрев! скажи по совести, кто тебе дороже,
отец родной или Чичиков?» — скажу: «Чичиков», ей-богу…
Когда ж и где, в какой пустыне, // Безумец, их забудешь ты? // Ах, ножки, ножки! где вы ныне? // Где мнете вешние цветы? // Взлелеяны в восточной неге, // На северном, печальном снеге // Вы не оставили следов: // Любили мягких вы ковров // Роскошное прикосновенье. // Давно ль для вас я забывал // И жажду славы и похвал, // И край
отцов, и заточенье? // Исчезло счастье юных лет, // Как на лугах
ваш легкий след.
— Я-то? Я же вам говорю, что
отец мерзавец. Через него я,
ваша милость, осиротел и еще дитей должен был самостоятельно поддерживать бренное пропитание…