Если она, эта гордая, невозмутимая и неумолимая женщина, в которой никто никогда не замечал ни малейшего признака чувствительности, отступления от раз принятого решения, которую никто не видал когда-либо плачущей, теперь унижалась, валялась в ногах перед этим человеком, то это только потому, что она ради своей
дочери хотела до конца выпить чашу оскорбления, для того, чтобы потом иметь право не отступать ни перед каким средством для достижения своей цели.
Неточные совпадения
— Как жаль, что я не могу остаться. Я боюсь, что если мое отсутствие продолжится долго, узнают, куда я езжу, откроют это убежище, где скрывается моя
дочь… А я не
хочу, чтобы те, которые меня знают там, даже подозревали о ее существовании! Нет, этого никогда не будет! — прибавила тихо Анжелика Сигизмундовна, и взгляд ее сделался почти суровым.
— О, что дала мне эта родина? Все в ней наводит на меня слишком печальные воспоминания, которые бы я
хотела забыть в присутствии
дочери…
Он
хотел видеть графиню, но ему сказали, что она около больной
дочери и не может принять.
Если бы Анжель тотчас же и навсегда
хотела разлучить меня со своей
дочерью и если бы ее
дочь на это согласилась, она не оставила бы ее в Петербурге близ меня, в доме, существование которого при желании всякий может открыть, и под охраной более или менее преданных слуг, но которых можно подкупить, если не жалеть денег, и которые, во всяком случае, не могут помешать Ирене поступить как ей вздумается.
— Вы видите, дорогая моя, что я вам отвечаю как друг и порядочный человек, потому что подобный разговор обыкновенно происходит до, а не после. Но я
хочу вам доказать, что ничего не имею против вас и питаю к вам самую искреннюю симпатию… к тому же ваша
дочь — ангел, для которого я готов на всякие глупости. Вы видите, что я отдаюсь вам с руками и ногами.
— Но, — продолжала она, медленно отчеканивая каждое слово и вставая с места, — я мать и не
хочу, чтобы моя
дочь стала такой же, как я.
— Ирена вас любит. Она умрет от этой любви… Я
хочу, чтобы она жила, я
хочу, чтобы она была счастлива… Я
хочу, чтобы она была честной женщиной. Князь, перед вами мать, умоляющая за свою
дочь, говорит вам: не убивайте моего ребенка, не доводите его до отчаяния… Вы совершили преступление, да, преступление самое ужасное из всех, над этим беззащитным существом, которое вы опозорили в награду за ее любовь к вам, красоту и невинность… Князь, сжальтесь над ней!
— Угрозы, — это я еще понимаю,
хотя и считаю безрассудным. Начать в полусвете карьеру с тебя, да это обеспеченное состояние. Чего лучшего могла она желать для своей
дочери?
Кроме того, надобно отдать ей честь, она была самая расчетливая и неутомимая хозяйка и добрая мать: при весьма ограниченных средствах, она умела жить чистенько и одевала
дочерей хотя не богато, но, право, весьма прилично.
— Весьма хорошо понимаю, что ваша
дочь хотела сказать, — довольно бесцеремонно остановил ее князь и продолжал в сторону Антонины Сергеевны: — Если бы слушались людей, ничего не желающих, кроме блага, своему отечеству, каждый из нас, независимых людей, — людей охранительных начал в лучшем смысле слова…
Неточные совпадения
— Анна Андреевна именно ожидала хорошей партии для своей
дочери, а вот теперь такая судьба: именно так сделалось, как она
хотела», — и так, право, обрадовалась, что не могла говорить.
Стародум(приметя всех смятение). Что это значит? (К Софье.) Софьюшка, друг мой, и ты мне кажешься в смущении? Неужель мое намерение тебя огорчило? Я заступаю место отца твоего. Поверь мне, что я знаю его права. Они нейдут далее, как отвращать несчастную склонность
дочери, а выбор достойного человека зависит совершенно от ее сердца. Будь спокойна, друг мой! Твой муж, тебя достойный, кто б он ни был, будет иметь во мне истинного друга. Поди за кого
хочешь.
Оказалось, что у Егора была семья, три мальчика и
дочь швея, которую он
хотел отдать замуж за приказчика в шорной лавке.
Но хорошо было говорить так тем, у кого не было
дочерей; а княгиня понимала, что при сближении
дочь могла влюбиться, и влюбиться в того, кто не
захочет жениться, или в того, кто не годится в мужья.
— «Я знаю, что он
хотел сказать; он
хотел сказать: ненатурально, не любя свою
дочь, любить чужого ребенка. Что он понимает в любви к детям, в моей любви к Сереже, которым я для него пожертвовала? Но это желание сделать мне больно! Нет, он любит другую женщину, это не может быть иначе».