Неточные совпадения
Задумались люди сановитые, стали собираться каждый день на вече, почесывали затылки, теребили свои бороды и наконец решили — бить челом владыке Феофилу, чтобы он благословил принять на себя труд голосом духовного слова не только
успокоить неистовую толпу, но и запретить
народу, под страхом проклятия, отлучения от церкви, гнева Божия и наказания, буйствовать и разбойничать.
Чудесные дела Екатерины могли быть увенчаны новым чудом; война Персидская могла иметь предмет важный; могла открыть путь в Россию несметным богатствам Востока; могла
успокоить народы мятежные, которые под влиянием счастливейшего неба служат примером бедствий; могла…
Неточные совпадения
«Социальная революция без социалистов», — еще раз попробовал он
успокоить себя и вступил сам с собой в некий безмысленный и бессловесный, но тем более волнующий спор. Оделся и пошел в город, внимательно присматриваясь к людям интеллигентской внешности, уверенный, что они чувствуют себя так же расколото и смущенно, как сам он.
Народа на улицах было много, и много было рабочих, двигались люди неторопливо, вызывая двойственное впечатление праздности и ожидания каких-то событий.
— Лидии дом не нравился, она хотела перестраивать его. Я — ничего не теряю, деньги по закладной получила. Но все-таки надобно Лидию
успокоить, ты сходи к ней, — как она там? Я — была, но не застала ее, — она с выборами в Думу возится, в этом своем «Союзе русского
народа»… Действуй!
Днём ему не позволяли долго сидеть за столом, да и много
народу было в доме, много шума; он писал ночами, в строгой тишине, внимательно слушавшей его шёпот, когда он искал нужное слово. Скрип пера стал для него музыкой, она
успокаивала изношенное, неверно работавшее сердце, и порою ему было до слёз приятно видеть на бумаге только что написанные, ещё влажные, круглые слова:
Я думал свой
народ // В довольствии, во славе
успокоить, // Щедротами любовь его снискать — // Но отложил пустое попеченье:
Почти каждый день на окраинах фабричные открыто устраивали собрания, являлись революционеры, известные и полиции и охране в лицо; они резко порицали порядки жизни, доказывали, что манифест министра о созыве Государственной думы — попытка правительства
успокоить взволнованный несчастиями
народ и потом обмануть его, как всегда; убеждали не верить никому, кроме своего разума.