Под покровом ночи и Павел ползком, после ухода своих преследователей, выбравшись из прибрежных кустов, осторожно прокрался к лесу, по дороге, указанной ему рейтаром Вальдгуса фон-Ферзена.
Будочник прислушивался. В темноте с разных сторон, на разные голоса стучали трещотки, лаяли собаки. Темнота кипела звуками… Сомнения будочника исчезали. Огонек в окне угасал, и будка становилась явно нейтральным местом по отношению ко всему, что происходило
под покровом ночи… Трещотки постепенно тоже стихали… Успокаивались собаки… Ночные промышленники спокойно выходили «на работу»…
И по себе он судил о других, не верил тому, что видел, и всегда предполагал, что у каждого человека под покровом тайны, как
под покровом ночи, проходит его настоящая, самая интересная жизнь.
Наступает ночь, и еще жарче разгорается веселье, и творится
под покровом ночи много такого, чего не должен видеть день.
Под покровом ночи и Павел ползком, после ухода своих преследователей, выбравшись из прибрежных кустов, осторожно прокрался к лесу, по дороге, указанной ему рейтаром Вальдгуса фон Ферзена.
Неточные совпадения
Под покровом черной, но прекрасной, успокоительной
ночи, как
под шатром, хорошо было и спать мертвым сном уставшему матросу, и разговаривать за чайным столом офицерам.
И опять зазвенел колокольчик, опять потянулись направо и налево леса; только тишина сделалась как-то глубже, торжественнее, потому что и звери, и птицы, и растения — все это заснуло чутким сном
под прозрачным
покровом весенней
ночи.
Клонится к западу солнце, луч за лучом погашая. Алое тонкое облако
под ним разостлалось. Шире и шире оно расстилается, тонет в нем солнце, и сумрак на небо восходит, черным
покровом лес и поля одевая…
Ночь, последняя
ночь хмелевая!
Божественны «священный день», «священные сумерки»; божественна «бессмертная
ночь», и сам Зевс страшится оскорбить ее, отыскивая ослушников
под ее
покровом.
Это первая
ночь, когда я спал как убитый и каменные стены дворца не давили на меня. Стены уничтожила взрывчатая сила слов Магнуса, а крыша растаяла
под высоким звездным
покровом Марии: в ее царство безмятежности, любви и покоя унеслась моя душа. Гора Тиволи и ее огоньки — вот что я видел, засыпая.