Отворили храмы святые, подняли образа чудотворные, служители Божии преклонили колена и начали упрашивать силы небесные о здоровье матушки нашей великой княгини, но знать Богу не угодно было ниспослать ей
милостей Своих — тело ее почернело, как вороново крыло, и отекло так, что и рассказать невозможно.
Великий князь, принимая от каждого боярина хлеб-соль, давал в знак
милости своей целовать руку [Великий князь Иоанн III первый ввел обыкновение целование монаршей руки.] и ставил дары перед собою на стол.
— Челобитье наше перед государем! — заговорил другой. — Прими нас в
милость свою, мужей вольных, а там пусть будет то, что Бог положит ему на сердце; воля его, терпенье наше, а претерпевший до конца спасен будет.
Неточные совпадения
— Вспомни, сколько щедрот
своих излил на тебя законный князь твой: все имущество твое, злато, серебро, каменья дорогие и узорочья всякие, поселья со всеми землями и угодьями остались сохранены от алчбы вражеского меча; жизнь твоя, бывшая подле смерти, искупилась не чем иным, как неподкупной
милостью великого князя московского.
— Слушайте, чтобы после не раскаяться. Король польский хотел быть заступником нашим, а вы, недостойные, не хотите признать и оценить его
милостей. Он требует с нас дани менее Иоанна, обещает не притеснять нас и всегда стоять крепко за будущую отчину
свою против Иоанна и всех врагов Великого Новгорода.
Бог восставит нам тебя, государь, яко древле Моисея, Иисуса Навина и других освободивших Израиля, яко от нечестивых фарисеев, разбойников и богоборцев, но прежде внемли мне: удержи праведный гнев
свой, обрати еще на
милость им: не видят бо, что творят.
Председательствуя на церковных соборах, он всенародно являл себя главою духовенства; гордый в сношениях с царями, величавый в приеме их послов, он любил пышную торжественность, установил себе обряд целования монаршей руки в знак особой
милости, стремился всеми наружными способами возвыситься перед людьми, чтобы сильно действовать на их воображение, — одним словом, разгадав тайны самодержавия, сделался как бы земным богом для россиян, которые с того времени начали удивлять все иные народы
своею беспредельною покорностью монаршей воле.
Вечером, когда сумрак сливает покрытые снегом поля с небом, по направлению от Мерева к уездному городу ехали двое небольших пошевней. В передних санях сидели Лиза и Гловацкая, а в задних доктор в огромной волчьей шубе и Помада в вытертом котиковом тулупчике, который по
милости своего странного фасона назывался «халатиком».
Раиса Павловна со своей стороны осыпала всевозможными
милостями своего любимца, который сделался ее всегдашним советником и самым верным рабом. Она всегда гордилась им как своим произведением; ее самолюбию льстила мысль, что именно она создала этот самородок и вывела его на свет из тьмы неизвестности. В этом случае Раиса Павловна обольщала себя аналогией с другими великими людьми, прославившимися уменьем угадывать талантливых исполнителей своих планов.
Неточные совпадения
Г-жа Простакова. Подите ж с Богом. (Все отходят.) А я уж знаю, что делать. Где гнев, тут и
милость. Старик погневается да простит и за неволю. А мы
свое возьмем.
Г-жа Простакова. Полно, братец, о свиньях — то начинать. Поговорим-ка лучше о нашем горе. (К Правдину.) Вот, батюшка! Бог велел нам взять на
свои руки девицу. Она изволит получать грамотки от дядюшек. К ней с того света дядюшки пишут. Сделай
милость, мой батюшка, потрудись, прочти всем нам вслух.
У всех домашних она просила прощенья за обиды, которые могла причинить им, и просила духовника
своего, отца Василья, передать всем нам, что не знает, как благодарить нас за наши
милости, и просит нас простить ее, если по глупости
своей огорчила кого-нибудь, «но воровкой никогда не была и могу сказать, что барской ниткой не поживилась». Это было одно качество, которое она ценила в себе.
Милость чужого короля, да и не короля, а паскудная
милость польского магната, который желтым чеботом
своим бьет их в морду, дороже для них всякого братства.
Разница та, что вместо насильной воли, соединившей их в школе, они сами собою кинули отцов и матерей и бежали из родительских домов; что здесь были те, у которых уже моталась около шеи веревка и которые вместо бледной смерти увидели жизнь — и жизнь во всем разгуле; что здесь были те, которые, по благородному обычаю, не могли удержать в кармане
своем копейки; что здесь были те, которые дотоле червонец считали богатством, у которых, по
милости арендаторов-жидов, карманы можно было выворотить без всякого опасения что-нибудь выронить.