Неточные совпадения
Заранее ли предвкушал он всю сладость жестокого отмщения, придуманного им для врага своего, князя Василия Прозоровского, радовался ли гибели Якова Потапова, этого ничтожного сравнительно с ним по положению человека, но почему-то казавшегося ему опаснейшим врагом, которого он не в
силах был сломить имевшеюся в руках его властию,
чему лучшим доказательством служит то,
что он, совместно с достойным своим помощником, Хлопом, подвел его под самоубийство, довел его до решимости казнить себя самому, хотя хвастливо, как мы видели, сказал своему наперснику об умершем: «Разве не достало бы на его шею другой петли, не нашлось бы и на его долю палача», но внутри себя таил невольно какое-то странное, несомненное убеждение,
что «другой петли» для этого человека именно не достало бы и «палача не нашлось бы», —
или,
быть может, Григорий Лукьянович погрузился в сластолюбивые мечты о красавице княжне Евпраксии Васильевне, которую он теперь считал в своей власти, — не
будем строить догадок и предупреждать событий.
Неточные совпадения
Он не верит и в мою любовь к сыну
или презирает (как он всегда и подсмеивался), презирает это мое чувство, но он знает,
что я не брошу сына, не
могу бросить сына,
что без сына не
может быть для меня жизни даже с тем, кого я люблю, но
что, бросив сына и убежав от него, я поступлю как самая позорная, гадкая женщина, — это он знает и знает,
что я не в
силах буду сделать этого».
— Я только хочу сказать,
что те права, которые меня… мой интерес затрагивают, я
буду всегда защищать всеми
силами;
что когда у нас, у студентов, делали обыск и читали наши письма жандармы, я готов всеми
силами защищать эти права, защищать мои права образования, свободы. Я понимаю военную повинность, которая затрагивает судьбу моих детей, братьев и меня самого; я готов обсуждать то,
что меня касается; но судить, куда распределить сорок тысяч земских денег,
или Алешу-дурачка судить, — я не понимаю и не
могу.
Раскольников молчал и не сопротивлялся, несмотря на то,
что чувствовал в себе весьма достаточно
сил приподняться и усидеть на диване безо всякой посторонней помощи, и не только владеть руками настолько, чтобы удержать ложку
или чашку, но даже,
может быть, и ходить.
В течение пяти недель доктор Любомудров не
мог с достаточной ясностью определить болезнь пациента, а пациент не
мог понять, физически болен он
или его свалило с ног отвращение к жизни, к людям? Он не
был мнительным, но иногда ему казалось,
что в теле его работает острая кислота, нагревая мускулы, испаряя из них жизненную
силу. Тяжелый туман наполнял голову, хотелось глубокого сна, но мучила бессонница и тихое, злое кипение нервов. В памяти бессвязно возникали воспоминания о прожитом, знакомые лица, фразы.
В ожидании какого-нибудь серьезного труда, какой
могла дать ей жизнь со временем, по ее уму и
силам, она положила не избегать никакого дела, какое представится около нее, как бы оно просто и мелко ни
было, — находя,
что, под презрением к мелкому, обыденному делу и под мнимым ожиданием
или изобретением какого-то нового, еще небывалого труда и дела, кроется у большей части просто лень
или неспособность,
или, наконец, больное и смешное самолюбие — ставить самих себя выше своего ума и
сил.