Неточные совпадения
Вечная буря царствовала в доме Салтыковых. Все дрожало, все трепетало под гнетом тяжелой руки «властной помещицы». Подобно птичкам во время бури и грозы, забирающимся в самую густую листву дерев и, чутко насторожась, внемлящим разбушевавшейся природе,
Костя и Маша по
целым часам сидели в укромных уголках своей комнаты, разделенной ширмами, и с нежных дней раннего детства привыкли находить в этой близости спасительное средство к уменьшению порой обуявшего их панического страха.
В молодом организме
Кости сразу забушевала молодая кровь и пленительный образ Маши воплотил в себе ту искомую в эту пору юности женщину, которой отдаются первые мечты и грезы, сладостные по их неопределенности и чистые по их замыслам. Обоюдное признание без объятий и даже без первых
поцелуев явилось настолько, однако, удовлетворяющим его чистые чувства, что сладкая истома и какое-то, полное неизъяснимого наслаждения, спокойствие воцарилось в его душе.
Салтыкова обхватила голову
Кости обеими руками, нагнула ее к себе и впилась в его губы страстным, чувственным
поцелуем.
Костя бился около нее как бы в лихорадке. Она приписала это волнение юноши от близости красивой молодой женщины.
С помощью Татьяны она разделась, легла в постель и вскоре заснула. Ей снилось, что она сидит на диване с
Костей, который нежно
целует ее, а около дивана валяется обезображенный труп Маши. Проснувшись утром, она с горечью убедилась, что это был лишь «сладкий сон» и встала снова мрачней тучи.
Он, следуя наставлениям Панина, опустился на одно колено и
поцеловал руку Екатерины. По приглашению государыни, Панин сел на стоявший, против кресла государыни, стул.
Костя остался стоять.
Маша так вся и замерла, стоя на коленях у ног государыни.
Костя быстро подошел к императрице и также опустился на колени у ее ног. Та протянула ему руку, на которой он запечатлел почтительно горячий
поцелуй.
Костя и Маша, вскочившие при входе императрицы, преклонили перед ней колена,
поцеловали ее руку и хотели выйти в одну дверь, но Екатерина с веселым смехом остановила их...
Неточные совпадения
— Ну, Агафья Михайловна, — сказал ей Степан Аркадьич,
целуя кончики своих пухлых пальцев, — какой полоток у вас, какой травничок!… А что, не пора ли,
Костя? — прибавил он.
Он подошел к столу, взял одну толстую запыленную книгу, развернул ее и вынул заложенный между листами маленький портретик, акварелью, на слоновой
кости. Это был портрет хозяйкиной дочери, его бывшей невесты, умершей в горячке, той самой странной девушки, которая хотела идти в монастырь. С минуту он всматривался в это выразительное и болезненное личико,
поцеловал портрет и передал Дунечке.
— А где немцы сору возьмут, — вдруг возразил Захар. — Вы поглядите-ка, как они живут! Вся семья
целую неделю
кость гложет. Сюртук с плеч отца переходит на сына, а с сына опять на отца. На жене и дочерях платьишки коротенькие: всё поджимают под себя ноги, как гусыни… Где им сору взять? У них нет этого вот, как у нас, чтоб в шкапах лежала по годам куча старого изношенного платья или набрался
целый угол корок хлеба за зиму… У них и корка зря не валяется: наделают сухариков да с пивом и выпьют!
Кстати об изделиях из мамонтовой
кости. Вы знаете, что
кость эту находят не только в кусках, но в
целых остовах. Мне сказывали здесь, что про найденный недавно остов мамонта кто-то выдумал объявить чукчам, что им приведется везти его в Якутск, и они растаскали и истребили его так, что теперь и следов нет.
При входе сидел претолстый китаец, одетый, как все они, в коленкоровую кофту, в синие шаровары, в туфлях с чрезвычайно высокой замшевой подошвой, так что на ней едва можно ходить, а побежать нет возможности. Голова, разумеется, полуобрита спереди, а сзади коса. Тут был приказчик-англичанин и несколько китайцев. Толстяк и был хозяин. Лавка похожа на магазины
целого мира, с прибавлением китайских изделий, лакированных ларчиков, вееров, разных мелочей из слоновой
кости, из пальмового дерева, с резьбой и т. п.