Неточные совпадения
Игуменья Досифея дождалась, когда двери кельи затворились
за ним, снова подошла к бесчувственной Марии и стала уже с большей энергией и стараньем приводить ее в чувство. Холодная вода и нашатырный спирт, наконец, возымели свое действие. Несчастная вздрогнула и открыла
глаза.
Та не заставила себе повторять приказание и быстро выскользнула из комнаты, плотно затворив
за собою дверь. Игуменья Досифея и послушница Мария остались с
глазу на
глаз.
Кудиныч был маленький, тщедушный человек, с впалой грудью и вечно слезящимися
глазами. На Сивцевом Вражке он был известен
за опытного педагога и любим родителями,
за неумеренное даже подчас употребление лозы как вразумительного и объяснительного средства. «Лоза» и «указка» считались не только в описываемое нами отдаленное, но даже и гораздо более близкое нам время необходимыми атрибутами ученья с пользой для учащихся.
«Он-те выучит… — думал он про себя о Кудиныче, — он-те проберет, порет, говорят, страсть, поди искры из
глаз посыпятся… На него не установишься своими зелеными буркалами, его не укусишь, как намеднись меня хватала
за руку…»
С опущенной долу головой, и с невольно лившимися из
глаз непритворными слезами, шел
за носилками Кудиныч. Труп в деревне положили в один из сенных сараев, а для Кудиныча запрягли телегу, в которой он, с одним из крестьян, и отправился в Москву, везя роковое известие, нечуявшим над своими головами никакой беды, Ираиде Яковлевне и Дашутке.
Ни вздоха не вырвалось из этой молодой девичьей груди, ни слезинки не появилось в этих прекрасных, но холодных, как сталь,
глазах. Тело положили в гроб, поставили на телегу и повезли в Москву.
За ними двинулся туда и Кудиныч с семьей покойного.
Свежесть цвета ее лица, глубокие синие
глаза служили, по его мнению, ручательством
за ее непорочность. Но она, переодетая мужчиной, с переряженной дворовой девкой в театре, затевающая драку с уличными головорезами! Это не совмещалось в его голове с понятием о порядочности.
— Пожалел девушку, — передразнила его Иванова, — жалей своих девок, а моих не замай, а коли нравится, можете из-за нее и сюда шастаешь, так купи, продам, да и оба убирайтесь с моих
глаз долой…
— Ну, смотри, Фелицата, — так звали приживалку, принесшую весть о сватовстве Глеба Алексеевича Салтыкова
за Дашутку-звереныша, — если ты соврала и такой несуразный поклеп взвела на моего Глебушку, не видать тебе моего дома как ушей своих, в три шеи велю гнать тебя не только от ворот моих, но даже с площади. А на
глаза мне и не думай после этого показываться, на конюшне запорю, хотя это у меня и не в обычае.
Смерть Глафиры Петровны Салтыковой чуть ли не
за полчаса до назначенного ею времени написания духовного завещания, по которому — что знали многие — покойная оставляла все свои капиталы и имения своим внучатым племяннику и племяннице, минуя ближайшего законного наследника Глеба Алексеевича Салтыкова, в связи с присутствием в последние минуты жизни генеральши с
глазу на
глаз с его женой, Дарьи Николаевны, породила в Москве самые разнообразные толки.
Кузьма не заставил себе повторить приглашения и присел близко к своей возлюбленной. Фимка обняла его рукой
за шею и заглядывая нежно в
глаза, повторила...
Для Фимы она стала такой же ненавистной, как и для остальной прислуги барыней, ненавистной еще более потому, что она постоянно находилась перед ее
глазами, была единственным близким ей человеком, от которого у Салтыкова не было тайны, а между тем, ревность к жене Глеба Алексеевича, вспыхнувшая в сердце молодой девушки, отвращение к ней, как к убийце, и боязнь
за жизнь любимого человека, которого, не стесняясь ее, Дарья Николаевна грозилась в скором времени уложить в гроб, наполняли сердце Фимки такой страшной злобой против когда-то любимой барыни, что от размера этой злобы содрогнулась бы сама Салтычиха.
— Знамо дело глупа… На Степана я
за тебя зуб имел, тот часто на тебя
глаза закидывал, а
за тебя я кому хошь горло перережу…
— Девка, уймись! — заметила Салтыкова, грозно завертев
глазами и хватаясь
за свой костыль, с которым не расставалась, и который служил главным орудием ее домашних расправ.
Он в первый раз после того, как они вышли из детства, взял ее
за талию и привлек к себе… Она, вся дрожащая от сладостного волнения, со слезами радости на
глазах, не сопротивлялась.
Он, видимо, захмелел. Дарья Николаевна налила ему еще стаканчик, не позабыв и себя. Он уже сам чокнулся с нею и выпил с видимым наслаждением. Салтыкова глядела на него плотоядным взглядом и придвинулась к нему совсем близко. Он не отодвинулся. Она положила ему руку на плечо и наклонила его к себе. Красный, с сверкающими
глазами, он сам обнял ее
за талию. В комнате раздался звук отвратительного пьяного поцелуя.
— А к тому, что
глаза вам отвела Салтычиха и, помяните мое слово, что из-за нее и вам когда-нибудь, ох, какая неприятность будет…
— Пойду-ка я, посмотрю на красавицу, как она выглядит в обновке… Да и
за холопами-то в этом деле нужен
глаз да
глаз… Там
за святую ее считают, чуть не молятся… Не догляди, мирволить начнут… Сбежать помогут…
Старик поджал свои тонкие губы и несколько минут молчал, внимательно осматривая молодую девушку, которая стояла с полузакрытыми
глазами, поддерживаемая
за талию Кузьмой Терентьевым. Видимо, произведенное ею впечатление было в ее пользу. Старик печально покачал головой.
— Зачем
за нее… Ты, чай, теперь мне дороже… Ласковая такая стала, покладистая, тароватая… А та на кой мне ляд… Да сгинь она, я
глазом не моргну…
— Господи, благодарю Тебя
за твои неизреченные ко мне милости! — молитвенно воскликнула Марья Осиповна и обратила полные радостными слезами
глаза свои к кротко глядевшим при мерцании света лампад ликам святых угодников.
Неточные совпадения
Что
за черт! в самом деле! (Протирает
глаза.)Целуются! Ах, батюшки, целуются! Точный жених! (Вскрикивает, подпрыгивая от радости.)Ай, Антон! Ай, Антон! Ай, городничий! Бона, как дело-то пошло!
По левую сторону городничего: Земляника, наклонивший голову несколько набок, как будто к чему-то прислушивающийся;
за ним судья с растопыренными руками, присевший почти до земли и сделавший движенье губами, как бы хотел посвистать или произнесть: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!»
За ним Коробкин, обратившийся к зрителям с прищуренным
глазом и едким намеком на городничего;
за ним, у самого края сцены, Бобчинский и Добчинский с устремившимися движеньями рук друг к другу, разинутыми ртами и выпученными друг на друга
глазами.
Г-жа Простакова. Батюшка мой! Да что
за радость и выучиться? Мы это видим своими
глазами в нашем краю. Кто посмышленее, того свои же братья тотчас выберут еще в какую-нибудь должность.
Г-жа Простакова (с веселым видом). Вот отец! Вот послушать! Поди
за кого хочешь, лишь бы человек ее стоил. Так, мой батюшка, так. Тут лишь только женихов пропускать не надобно. Коль есть в
глазах дворянин, малый молодой…
Стародум. Оттого, мой друг, что при нынешних супружествах редко с сердцем советуют. Дело в том, знатен ли, богат ли жених? Хороша ли, богата ли невеста? О благонравии вопросу нет. Никому и в голову не входит, что в
глазах мыслящих людей честный человек без большого чина — презнатная особа; что добродетель все заменяет, а добродетели ничто заменить не может. Признаюсь тебе, что сердце мое тогда только будет спокойно, когда увижу тебя
за мужем, достойным твоего сердца, когда взаимная любовь ваша…