Неточные совпадения
Глеб Алексеевич Салтыков принадлежал к числу московских богачей и родовитых бар. Он
жил в прекрасном, богато и удобно устроенном доме, на углу Лубянки и, как тогда называли, Кузнечного моста,
в приходе церкви Введения во
храм Пресвятые Богородицы. Молодой, тридцатипятилетний Салтыков только лет семь
жил в Москве
в бессрочном отпуску и числился ротмистром семеновского полка.
— Я вас не раз видела
в церкви Николая Явленного, мы ведь
живем по близости с вашим превосходительством. «Проклятая» бывает
в храме Божием…
— О светлая посланница Великого Духа! Пойдем с нами в наш храм. Там твое место. День и ночь ты будешь
жить в храме, и голубой дымок в честь твою понесется из наших кадильниц благовонной струею, мы будем петь тебе священные песни и украсим тебя цветами. Ты будешь царицей нашего храма.
Неточные совпадения
Однако
жить тесновато, а утеснение — оно и во
храме и
в бане одинаково.
Удивительный человек, он всю жизнь работал над своим проектом. Десять лет подсудимости он занимался только им; гонимый бедностью и нуждой
в ссылке, он всякий день посвящал несколько часов своему
храму. Он
жил в нем, он не верил, что его не будут строить: воспоминания, утешения, слава — все было
в этом портфеле артиста.
Здесь этот таинственный
храм правосудия находился у нас во дворе…
В его преддверии помещалась сторожка, где бравый николаевский унтер
в неслужебное время чинил чиновничью обувь и, кажется, торговал водкой. Из сторожки так и садило особым
жилым «духом».
Но главную роль, повторяю, все-таки играл священный ужас, который заставляет невольно трепетать при мысли: вот
храм,
в котором еще недавно курились фимиамы и раздавалось пение и
в котором теперь
живет домовой!
Сусанна прослушала эту легенду с трепетным вниманием.
В ее молодом воображении с необыкновенною живостью нарисовался этот огромный, темный
храм иерусалимский, сцена убийства Адонирама и, наконец, мудрость царя Соломина, некогда изрекшего двум судившимся у него матерям, что ребенок, предназначенный им к рассечению, должен остаться
жив и принадлежать той, которая отказалась, что она мать ему.